Море серебряного света

Кунохара слегка улыбнулся, видимо радуясь что может брать и давать. Пол решил, что хотя этот человек и не любит других людей, но любит спорить и сражаться. — Давайте рассмотрим то, что вы рассказали мне. Да, вы можете сказать, что эта система поедает детей. Но разве вы сами не замечали, как мучаются дети во всех этих мирах? Разве вы не встречали, как я в моих путешествиях через все симуляции, детей, которые, кажется, не принадлежат мирам, в которых вы их нашли?

— Сироты! — почти закричал Пол. Обнаружив, что все на него смотрят, он прочистил горло. — Извините. Так я называю детей, вроде мальчика Гэлли, которого повстречал в двух разных симуляциях. Они не обыкновенные люди, вроде нас, — они не знают, что у них есть тело вне симуляции. Когда я был вместе с Орландо и Фредерикс, мы обсуждали, можно ли что-то сделать с детьми в коме.

— Потерянные, — спокойно сказала Мартина. — Они — как бездомные души. Хавьер услышал кого-то, кого он знал.

— Т-четыре-Б, — механически поправил он ее. — Чизз, услышал Матти. Далеко чирикал, вот.

— В любом случае операционная система — Иной — кажется страдает от таких вещей, верно? — Кунохара посмотрел на Мартину. — Детей, и всего, что связано с детьми.

— Например детских историй. — Слепая Мартина не могла посмотреть на него в ответ, но ясно признала его правоту. — Вы уже говорили об этом. Вроде бы так: история, как действующая сила.

— И ты сказал "мем", — сказала Флоримель. — Я слышала это слово, но не знаю его значение.

— Возможно мы сейчас смотрим на мем, — сказал их хозяин. — Возможно я пригласил ее в свой дом.

Пол даже испугался, увидев, как побелела Мартина. — Не играй с нами в игрушки, человек, — сказал он. — Что ты имеешь в виду?

— Мем, — слабо сказала Мартина. — Это слово означает идею-ген. Теория из последнего столетия, о ней много говорили и спорили. Некоторые говорили, например, что коммунизм был мемом. Идея, которая воспроизводит себя снова и снова в человеческом сознании, как биологическую особенность. Вечная жизнь — тоже мем, идея о том, что можно замечательно жить поколение за поколением… и вот доказательство: Братство Грааля и их одержимость ею.

— Подтолкни меня, — сварливо сказал Т-четыре-Б. — Этот пердун-жуколюб говорит, что здесь есть коммуняги? Я думал, что они все вымерли, как гребаные динозавры.

— Мистер Кунохара предполагает, что двадцать восемь лет назад я, наряду со всеми остальными участниками эксперимента в Институте Песталоцци, инфицировала операционную систему Братства историями — мы дали этой быстро эволюционировавшей машине понятие о причинности, основанное на сказках Братьев Гримм или Перро. — Мартина прижала пальцы к вискам. — Это возможно — да, я допускаю, что это возможно. Но что это означает для нас?

Вино на какое-то мгновение смягчило Кунохару — он выглядел спокойным и удовлетворенным. — Трудно сказать, но я везде ищу сведения. Взгляните на то, что опять и опять происходит с вами — взгляните на способ, каким вам помог призрак, который вы называете дочкой Жонглера. Кто бы она ни была, но она очень близка к Иному, появляется опять и опять, как… какое слово из твоих французских сказок надо использовать, мисс Дерубен? Быть может добрая фея? Или ангел, как Джонас называет ее.

— Даже если это правда, — сказала Флоримель, — даже если операционная система действительно пытается обратить все в сказку, сама операционная система не нападает ни на кого. Насколько мы знаем, та небольшая самостоятельность, которая была у нее во времена Грааля, исчезла — теперь она полностью подчиняется этому наглому убийце, Дреду. — Она подняла руку к лицу. — Посмотри на это. Я потеряла ухо и глаз — даже если я выживу и вернусь в реальный мир, я буду полуслепая и почти глухая. И, еще хуже, этот убийца пообещал, что никто не будет лечить мою дочь. Так что я не вижу смысла сидеть здесь и говорить об одной истории или о другой. Где Дред? Как мы можем достать его? Где мы, и что это за место, где Иной показал нам себя? Ты — хозяин этой виртуальной вселенной, Кунохара. Ты должен быть способен находить вещи, путешествовать, переговариваться. — Она глубоко неровно вздохнула; когда она заговорила опять, ее голос был спокойнее, но не менее резок. — Однажды мы уже спрашивали тебя, поможешь ли ты нам, и ты сказал, что слишком боишься Братства и не хочешь рисковать своей жизнью. Ну, твоя жизнь в опасности, в настоящей опасности. Поможешь ли ты нам?

Полу показалось, что прошло очень много времени. За туманом стало разгораться тусклое свечение: над воображаемым миром Кунохары поднималось солнце.