Море соблазна

– Эзра, мы все прекрасно знаем капитана Блэкстоуна и верим ему, – Фелисити смело подняла голову, стараясь не думать о том, на что может быть способен капитан в гневе.

Дивон промолчал, лишь уголки его чувственного рта дрогнули, выражая гнев и надменность.

– Ты останешься здесь с сестрами, – тихо приказал он мальчику и направился к выходу, наполовину заваленному хлопком. Фелисити последовала за ним. Ей было мучительно страшно, но она старалась держать голову как можно выше.

Как только дверь за ними закрылась, Дивон схватил девушку за плечи и молча потащил по пассажирскому отсеку. Ему нужно было уединение, а такое место на корабле найти было трудно. Когда на глаза ему попалась каюта Мак-Фарланда, Дивон, не задумываясь, ударом ноги раскрыл дверь и втолкнул девушку внутрь.

Каюта оказалась сверху донизу набитой хлопком. Шотландец был настоящим патриотом, что не мешало ему блюсти и свои денежные интересы, особенно, если купить хлопок в Чарлстоне ничего не стоило, а переправить его на корабле в Нассау и получить за это хорошие деньги – тоже не составляло особого труда. Окно тоже было почти закрыто тюками, и молодые люди поначалу даже не видели друг друга. Фелисити набралась мужества.

– Я знаю, что вы хотите мне сказать, но…

– Ах, знаешь? Знаешь? – Это было вдвойне удивительно, ибо сам Дивон и не предполагал, что же он ей сейчас скажет. С одной стороны, ему хотелось вытрясти из девушки душу, ибо она поставила под удар себя, детей, жизнь всей команды – и ради чего? Конечно, она и до этого рисковала многим, путешествуя по районам военных действий, чуть ли не участвуя в бою, – и совершенно одна.

Капитан наклонился над девушкой, но та почувствовала в себе какое-то странное мужество и не отступила ни на шаг; она вспомнила, что гнев отца, который, правда, не столь часто обрушивался на нее, лучше всего было переносить с улыбкой. Фелисити облизнула губы, но заставить себя улыбнуться так и не смогла. У Дивона было полное право гневаться, но она тоже хотела объяснить, почему все так случилось. Она заломила руки.

– Разве вы не понимаете? Я обязана доставить этих детей матери! – Слезы обожгли ей щеки, но она быстро смахнула их рукой. Фелисити хотелось понимания, а не сочувствия.

Дивон грозно стоял со скрещенными на груди руками и смотрел на девушку, изо всех сил борясь с чувством, куда более сильным, чем гнев.

Да и зачем было ему сейчас себя сдерживать? Единым движением он повалил Фелисити на жесткий прессованный хлопок и накрыл своим тяжелым телом. Ее слабый крик удивления был задушен его горячими губами. Гнев обернулся страстью, подстегнутой недавним избавлением от опасности.

Дивон неистовствовал, доставая жарким языком до самых сокровенных глубин ее сладкого рта, вылизывая и щекоча его. Руки Фелисити блуждали в его кудрях, распаляя капитана еще больше.

– Боже, когда я услышал эту глупую птицу и понял, что вы здесь… – Язык Дивона, распаленный и опытный, пополз вниз по ее шее.

– Да… Он закричал… – Прикосновение его небритого подбородка заставляло Фелисити дрожать, как в лихорадке. – Я пыталась удержать его…

Ответом Дивона на это заявление был новый сумасшедший поцелуй. Задохнувшись, он, наконец, отнял губы и вскочил, по-прежнему не сводя с нее глаз. Фелисити лежала с закрытыми глазами, и тени от ее длинных ресниц мягко ложились на фарфоровое лицо, влажные губы были чуть приоткрыты, и весь ее облик был более соблазнительным, чем когда-либо.

Дивон нежно коснулся пальцами ее скул. Фелисити подняла глаза и посмотрела на капитана так, словно собиралась запомнить его лицо навсегда.

И тогда Дивон почувствовал, что не может больше произнести ни слова, и вновь припал к розовому рту, погружаясь все глубже и глубже в пучину желания. Рука его упала ей на грудь, нежа теплую податливую плоть до тех пор, пока набухшие соски не приподняли тонкий шелк платья.

Фелисити прижималась к нему все плотнее, ощущая его властный мужской зов через все нижние пышные юбки, и сладостно застонала, почувствовав его требовательную плоть у себя между ног.

Дивон яростно рвал на ней завязки корсета и, добравшись сквозь все оборки и кружева до колен, плавно завел ее ноги вверх и упал сам на это бездонное ложе.

Глаза Фелисити были широко открыты, а пальцы с неженской силой терзали его плечи. Она была воплощением горячей весны, и капитан хотел только одного: навсегда пропасть в этом роскошном желанном теле. Суконные форменные брюки причиняли его естеству невыносимую боль, он задыхался.

– Дивон.

Фелисити почти кричала, вонзая свои ногти в его тело все глубже, ворковала, извивалась, стонала, а он замер, словно парализованный, не имея возможности в этом крошечном пространстве даже раздеться и раздеть ее.

– Господи, Господи, Рыжая! – Дивон просунул руку меж разгоряченных тел, пытаясь хотя бы так добраться до недосягаемой цели. Палец его окунулся в жаркое и влажное, а девушка зашлась в исступленном крике. Быстрым поцелуем зажав ей рот, Дивон продолжал услаждать ненасытное тело до тех пор, пока оно не забилось под его рукой в конвульсиях оргазма.