Море спокойствия

Перед началом урока труда Джош Беннетт входит в класс и направляется прямиком к моему столу. Я стараюсь не смотреть в его сторону, но сдерживаюсь с огромным трудом. Не хочу, чтобы он заметил на себе мой взгляд. Однако вскоре у меня не остается выбора: он останавливается передо мной, глядя мне прямо в глаза. Я отвечаю ему тем же, чуть не выкрикнув: «Что?!» Буквально представляю, как слово вместе со всеми знаками препинания в молчаливом запале срывается с моих губ, потому что он единственный известный мне человек, кто всерьез способен вывести меня из себя с непроницаемым выражением лица. Неужели его раздражают все вокруг или это только у меня особый дар? Похоже, даже одно мое существование, не говоря уже о том, что я дышу с ним одним воздухом в этой драгоценной мастерской, вызывают у него крайнее возмущение.

– Здесь сижу я, – наконец произносит он. И вновь в его голосе не слышно злости, лишь констатация факта: таков порядок вещей, и мне, как и всем остальным, следует его знать. Это значит, я должна встать и пересесть? Но куда? Сам мистер Тернер сюда меня посадил. Я пытаюсь решить, как мне себя повести: продолжать игру в гляделки с Джошем Беннеттом или все-таки пересесть, поскольку у нашей практически молчаливой перепалки уже появились зрители. Но не успеваю принять решение: мистер Тернер подзывает Джоша к себе. Тот оставляет учебники на моем – или своем? – столе, ясно давая понять, что это его место и он не собирается его уступать, и идет в начало класса. Я вижу, как мистер Тернер смотрит то на меня, то на Джоша, пока, по всей видимости, объясняет ему, что это он предложил мне занять эту парту. Неизвестно, станет ли Джош упорно настаивать на своем, но, судя по всему, обычно так все и происходит. Я не позволю ему тешить свое самолюбие за мой счет и до его возвращения освобождаю стол сама.

Больше свободных мест в классе нет – я сидела на последнем. Можно еще пристроиться за парту к другому ученику, но я не хочу ни с кем сидеть, чтобы не смущать себя и того, кому придется терпеть меня рядом. К тому же я люблю места в самом конце, потому что знаю, что за спиной у меня – никого.

По всему периметру мастерской тянется рабочий стол, под ним – встроенные шкафчики для хранения инструментов. Я забираю свои учебники и кладу на него. В надежде, что не буду здесь смотреться как бельмо на глазу, взбираюсь на столешницу, поворачиваюсь лицом к классу и вижу, что Джош возвращается на свое место. Он повернут ко всем спиной и, не глядя в мою сторону, говорит – настолько тихо, что, кроме меня, я уверена, его никто не слышит:

– Я не собирался тебя прогонять.

Даже не знаю, что в этой ситуации меня злит больше: что он полагает, будто в его власти заставить меня пересесть, или что я должна чувствовать себя виноватой, потому что неправильно истолковала его действия. Наверное, я никогда не пойму Джоша Беннетта. Да и зачем вообще пытаюсь?

* * *

– Сегодня у Тревора Мейсона вечеринка. Хочешь пойти?

Я перевожу взгляд на Дрю. Мы сидим на уроке ораторского искусства. Сейчас почти половина третьего, и я пытаюсь до звонка найти в интернете последние пять фактов для своего задания, чтобы не пришлось его доделывать вечером или в выходные. Уж не знаю, над чем работает Дрю, кроме того, что пристает ко мне, но за весь урок он ничего не сделал. Хотя за свое безделье сто процентов получит «пятерку». У него здесь все схвачено.

О чем он там спрашивал? Предложение было настолько прямолинейным и на удивление лишенным всякой двусмысленности, что я на миг растерялась. Пойти сегодня на вечеринку? Весьма неожиданно. Дрю с первого дня пытается сразить меня своим обаянием. Я бы назвала наше с ним общение дружеским подшучиванием, если бы с моей стороны существовало нечто большее, чем язвительные взгляды или жесты, да и те изредка. Несколько дней назад он даже пробовал со мной переписываться, но я быстро пресекла его попытку. Записки предназначены исключительно для изложения фактов, передачи актуальной информации, а не ведения бесед.

Пойти на вечеринку с Дрю? Почему бы и нет? Сама удивляюсь такому решению. Но ведь и правда, почему нет? Конечно, найдется сотня причин против, потому что, если посмотреть правде в глаза, он приглашает меня не за блестящее остроумие и смешные анекдоты. Однако, к моему огорчению, Дрю – один из немногих аспектов моей жизни, который не ввергает в ужас. Рядом с ним я по крайней мере не теряю контроль. Я могу справиться с Дрю. Он не пугает меня, и сейчас этого достаточно. Несмотря на его поведение откровенного бабника и маску дерзкого соблазнителя, он мне даже нравится. Не как мужчина, нет. Просто симпатичен. Интересно, что это говорит обо мне? Дрю веселый, а сейчас я остро нуждаюсь в веселье. Я киваю ему. На вечеринку? Без проблем. На его лице мелькает удивление. Черт, да я сама удивлена. А потом его губы расплываются в самодовольной улыбке: я знал, что ты согласишься.

– Тогда заеду за тобой в девять? – спрашивает он.