Море света

Женись на мне? Нет, серьезно, если бы он сделал мне предложение, я тайно вышла бы за него замуж сегодня вечером.

Я не знаю, что сказать, и нужно ли мне вообще что-то говорить. Это было мило с его стороны, правда? Нерешительность лишает меня голоса, а вместе с ним и мужества. Стою, не зная, что делать дальше. Не сводя с меня глаз, Линкольн снимает с меня рубашку через голову.

Словно почувствовав мой страх, осторожно кладет руку на мою грудь и легонько подталкивает меня к кровати. Я лежу, готовая к тому, чтобы Линкольн овладел моим телом, но замечаю, что он пристально смотрит на меня. Видит ли он шрам? Больную девушку, которая живет взаймы?

Я медленно моргаю, в его взгляде могу прочитать лишь вожделение. Последние две недели он провел с мужчинами на рыболовном судне. Сомневаюсь, что его волнует, как я сейчас выгляжу.

Линкольн поспешно сбрасывает ботинки, затем опускает джинсы. Я вижу его там, но из-за отсутствия света не могу нормально рассмотреть. Его упругие мышцы двигаются, выпуклые сухожилия напрягаются, когда он нависает надо мной.

Благодаря гирлянде, прикрепленной к окну над моей кроватью, вижу в его глазах признательность и благоговение. Когда он накрывает меня своим телом, я понимаю, что мне не нужно стесняться, и это связано не просто с сексом, а с тем, что он хочет меня.

Опираясь на локти, Линкольн прокладывает дорожку поцелуев вниз по моему животу, его волосы скользят по моей коже, заставляя меня извиваться и улыбаться. Прежде чем я это осознаю, он уже между моих ног. Вздрагиваю, когда его щетина касается места между моих бедер. Его теплый язык ласкает меня именно там, где я хочу больше всего. Хотя мне трудно расслабиться, когда его лицо находится между моих ног. Чувствую себя неловко, но его грубые руки нежно блуждают по моей разгоряченной коже, заставляя меня задыхаться от желания и хотеть большего.

С рычанием Линкольн раздвигает языком мои половые губы и скользит им по клитору. Я подпрыгиваю, не готовая к электризующему импульсу, который вспыхивает внутри меня. Смотрю в потолок, тяжело дыша.

— Расслабься, — говорит он, запрокинув голову.

— Тебе легко говорить, — бормочу в ответ, отводя взгляд.

Закрываю глаза от нервов, не в силах смотреть на него, и сдаюсь. Больше не колеблясь, позволяю его рту довести меня до грани.

Линкольн посасывает мой клитор и ласкает его языком, вводя в меня два пальца. В нем нет ни капли нежности, но это именно то, чего я хочу. Каждое его движение, каждое мое ощущение поражает меня неожиданно.

Сначала, я ощущаю дрожь в ногах, затем она неудержимо пробегает по всему телу и собирается между бедрами. И это чувство не проходит. Я просто на грани. Линкольн сгибает пальцы внутри меня и двигает ими, подталкивая меня к пропасти. Как бы говоря: «Падай, детка, я тебя поймаю». По крайней мере, эти слова звучат в моей голове. Я не могу устоять, расслабляюсь и кончаю.

За все это время Линкольн ни разу не посмотрел на меня, но, когда он, наконец, нависает надо мной, и я чувствую, какой он твердый и готовый, его горящие глаза сосредоточены на моих.

— Есть презерватив? — спрашивает он хриплым от желания голосом. — У меня нет с собой.

Я указываю на прикроватную тумбочку.

— Там должен быть один.

Проклятье. А вдруг Линкольн подумает, что я шлюха, потому что у меня есть презервативы в спальне?

Меня охватывает тревога, и кожу покалывает от нервов, когда я вспоминаю, что в тумбочке лежит нечто более важное, чем презервативы. Мои лекарства. Все десять штук.

Он либо подумает, что я сижу на таблетках, либо поймет, что я больна.

Сглатываю, наблюдая, как Линкольн роется в ящике, слышу, как падают бутылочки с таблетками. Мои руки трясутся. Наблюдаю за ним, запоминая движения его тела, как перекатываются мышцы на его татуированных руках. Пытаюсь запечатлеть в своей памяти каждую деталь, словно никогда не хочу о нем забыть.

Линкольн замирает, хотя я точно не уверена, а затем разрывает зубами упаковку и достает презерватив. Он отбрасывает обертку в сторону и надевает презерватив.

Я ловлю его взгляд, когда он нависает надо мной и просовывает руку между нами. Не проронив ни слова, Линкольн толкается в меня. Какая-то часть меня думает, что я не должна этого делать, ведь я ничего не знаю об этом парне. Но затем та часть, которая не имеет ничего общего с логикой, берет верх, и я расслабляюсь. Меня бросает в жар, чувствую себя наполненной и целостной — я никогда не испытывала ничего подобного.

Я тяжело дышу, Линкольн стонет, и, кажется, будто наши тела созданы друг для друга. Это идеально.

Выгибаю спину, сильно сжимая его плечи, волна удовольствия накрывает меня. Прерывистое дыхание Линкольна опаляет мою кожу, он прижимается ртом к моему горлу, покрывает поцелуями мою челюсть и поднимается к губам.