Море света

Прошлой ночью я поняла, что она не знала обо мне, по крайней мере, на первых порах, и не заслуживает того, через что Деверо заставляет ее пройти. Детская медсестра, волонтер и, наверное, все свободное время проводит в церкви. В общем, у меня сложилось такое впечатление по ее профилю в Instagram.

— Что с тобой такое? — Пресли хватает меня за руки и разворачивает лицом к себе. — Ты ударилась головой? Мы должны надрать ему задницу и говорить о том, какой у него маленький член.

Независимо от того, как я хочу отомстить, мои мысли об одном — я разлучница!

Соблазн берет вверх надо мной, и я бросаю бутылку себе под ноги.

Ба-бах!

Звук разбивающегося стекла о бетонный пол разносится по бару. Я сразу же хмурюсь. Это не принесло удовлетворения, которого я ожидала.

Воцарилась тишина, и мы с Пресли таращимся на осколки у наших ног. Вздохнув, она поднимает руки и улыбается.

— Эйв, это была не я!

Предательница.

— Джорни! — рычит Эйв, неожиданно появившись из своего кабинета за углом. Он проводит руками по усталому лицу, а затем резко опускает их. — Черт возьми, я же говорил тебе быть осторожной!

Судя по выражению его лица, он вычтет стоимость бутылки из моей зарплаты. Его брови нахмурены, губы сжаты в твердую линию.

Эйв Уэлдон несет на своих плечах бремя наших жизней. Ему пришлось. Наши родители умерли, когда мне было тринадцать, а ему восемнадцать. По закону он был достаточно взрослым, чтобы стать моим опекуном, потому что я ни за что на свете не жила бы с нашей тетей Леей. У нее пограничное расстройство личности, она выкуривает пачку сигарет в день и пахнет жареной курицей и желейными конфетами Peach rings, — так что Эйв оставил позади ту жизнь, которая могла бы у него быть. Ту жизнь, где бы он получил полную бейсбольную стипендию, а не являлся бы владельцем таверны в Вестпорте, штат Вашингтон.

Уверена, что это не та жизнь, которую он хотел для нас.

— Убери это, — рявкает он, подавленный эмоциями, уставившись на мобильный в руке.

— Извини, — бормочу я, потянувшись за веником.

Хотите, скажу правду? Я не сожалею. Я ненавижу.

Деверо Бельмонт, я тебя ненавижу.

Поверьте, вы снова услышите это имя, вероятно, в скором времени, и это произойдет потому, что я его убила. Позже об этом напишут в газетах. Просто шучу. Я не убийца. Я гуглила черты характера убийцы — и у меня нет ни одной из них. Я и мухи не обижу. Я тот человек, с которым происходит все это дерьмо.

Моя единственная жертва здесь — бедная, ничего не подозревающая бутылка текилы.

Может быть вам интересно, как это произошло? Хотите знать, где я влюбилась в женатого мужчину? Мне придется начать с самого начала, чтобы это все обрело смысл.

Помните, я говорила, что у меня мало времени? Давайте вернемся к этому. Мне было восемь лет, когда я узнала, что у меня заболевание сердечной мышцы. Кардиомиопатия. Это состояние, при котором сердечные мышцы становятся толстыми, жесткими и меньше перекачивают крови. У меня было стабильное состояние в течение многих лет, а затем, через две недели после смерти моих родителей, у меня началась острая сердечная недостаточность. Неделю спустя я жила с помощью левожелудочкового аппарата вспомогательного кровообращения и ждала пересадки сердца.

Этот день настал третьего ноября. Мне было семнадцать лет. Я буду помнить его всю оставшуюся жизнь, потому что в этот день я получила второй шанс, а у кого-то его не стало. Я переживала, понимая, что кто-то должен был умереть, а я получила новое сердце. Я же не могла пойти и купить его, или одолжить. Жизнь этого человека закончилась, чтобы моя могла продолжаться. Эйв говорит мне, что я живу с чувством вины выжившего (прим. пер.: Чувство вины выжившего — форма посттравматического стрессового расстройства, при котором человек чувствует себя виноватым из-за того, что он пережил опасное для жизни событие, в котором погибли другие), потому что теперь боюсь жить своей жизнью.

По своей природе я непоседлива, и когда мне было восемнадцать, я пообещала себе, что уеду из этого маленького прибрежного городка, поступлю в какой-нибудь классный колледж и стану морским биологом. Проживу лучшую жизнь, которая мне была дана. После того детства, что у меня было, уехать в колледж казалось чем-то недосягаемым, что никогда не случится со мной. Мне посчастливилось дожить до шестнадцати лет, потом до восемнадцати… но, к сожалению, сейчас мне двадцать три, и я стала другой женщиной.