Море в облаках

Вот так они и познакомились. Мои родители. Чудесная история. Сколько раз в детстве я просил маму рассказывать её на ночь – не пересчитать. Родители долго дружили. Когда маме исполнилось четырнадцать, папа подарил ей те самые бусы, про которые ты уже слышала. Потом помогал ухаживать за садом и больной матерью. А позже, когда Роза осталась одна, забрал её к себе. В свою семью. Бабушка приняла её как родную, да ты и сама видела. Вообще, они с дедом умеют верить в людей. И всегда знали, что их сын выберет достойную девушку в жены, которая сможет понять, принять семейные традиции и особенности жизни. Для меня история моих родителей – пример бесконечного уважения и любви, веры друг в друга. Они с юности по капле собирали всё то, что имеют сейчас. И воспитывают нас, своих детей, так же.

Знаешь, мир сейчас совсем другой, не такой, как во времена их юности. И мне трудно писать об этом. Мы с тобой очень разные, и как бы мне ни хотелось, чтобы наша история была похожа на историю моих родителей, я понимаю, что для тебя сейчас (да и, возможно, в будущем), это слишком сложно. Непонятно. И однозначно – рано. Но мне не хотелось бы терять тебя и твою дружбу. Если ты просто будешь помнить – уже хорошо.

Если хочешь, можешь написать что-нибудь в ответ.

Я знаю, как много ты сейчас трудишься, и как часто – грустишь. Будь смелее, Офелия. Верь, что всё получится.

Жан»

Сердце Офелии бешено колотилось. Она догадывалась, что история будет про маму Жана: сразу, как только узнала имя девочки, то поняла всё. Но не ожидала такой честности и открытости. Хотя Жан всегда был таким. Можно ли считать его слова признанием в любви? Вот так просто? Именно сейчас, когда им так мало лет? Чем больше Офелия думала, тем сложнее ей становилось дышать. Наверное, каждая девчонка в её возрасте мечтает о взаимной любви, большой и чистой, настоящей. Но она не могла решить, принимать эти чувства или нет. Голова закружилась, и Офелия, отложив письмо, откинулась на спинку стула.

Влюбиться так здорово! Но только тогда, когда этот человек рядом с тобой, когда ты видишь его каждый день. А Жан? Где он? Сейчас он просто строчки на желтоватой бумаге. Летом ему исполнится восемнадцать. Он закончит учебу и отправится во взрослую жизнь. Офелии до него ещё тянуться и тянуться. Ей нужно учиться, да и спит она в обнимку с мягкой игрушкой, не желая расставаться с детством. И просто дружить у них тоже больше не получится, особенно после того самого дня… Нужно написать ответ. Здесь и сейчас. Как есть. Буквы выводились с трудом, и Офелия заставляла себя крепко держать ручку.

«Жан, привет.

Я догадывалась, что история будет о твоих родителях. Ты вообще до этого рассказывал мне о своей семье, ненавязчиво. Только вот ничего не говорил про Дину. А она такая милая.

Мне очень трудно писать. После твоих слов.

Вообще, я очень ждала конца истории, чтобы задать тебе уйму вопросов. Ты ведь так и не сказал мне, кто ты? И кто вся ваша семья. Мне всё время кажется, а после встречи – особенно часто, что вы вовсе не те, кем показались мне. Вы – не люди? Я иногда думаю, что и ты ненастоящий. Тебя никто не видел кроме меня, письма приходят сами по себе… Жан. Мне не десять и даже не двенадцать. Я больше не верю в сказки. И не думаю, что сошла с ума…

Господи… Я не хочу верить в то, что ты не существуешь! Знаешь, как сейчас бьется моё сердце? Оно готово вырваться из груди и… Твои слова слишком серьезные, слишком опасные. Если бы ты был здесь, рядом, говорил всё это, смотря мне в глаза. И мне было бы не пятнадцать…

Мне так хочется всё бросить и побежать к нашему дереву! Вот прямо сейчас. Чтобы встретить там тебя! Но у меня отец, поступление в колледж, добрая Лили, бабушки… Я хочу знать, какая жизнь ждёт меня завтра, Жан.

А ещё я хочу дружить с тобой. Так долго, как это получится.

Офелия»

Она запечатала письмо, приложив к нему рисунки, и положила на подоконник. Дело сделано. Теперь она – взрослая. Взрослая Офелия, которая не знает, что делать с самой собой.

Глава 7. Большой мир.

Всю ночь Офелию тревожили странные сны. Сначала она пыталась добраться до таинственного острова, перепрыгивая с одного мокрого и скользкого камня на другой, неизменно падая в самый последний момент. Море было холодным, и она просыпалась от озноба, переворачивалась на другой бок и засыпала. И новый сон ничем не был лучше предыдущего: бессильно пыталась Офелия сохранить рассыпающиеся в пыль раковины, почему-то она была уверена в том, что они очень важны, и испытывала отчаяние. Она видела спину уходящего Жана, кричала ему в след, но он словно не слышал её. Да и сама Офелия никак не могла разобрать свой крик. Его просто не было. Сон обрывался, девочка долго лежала, смотря в потолок и опять проваливалась в забытье. Бессмысленные картинки сменяли одна другую до самого утра, пока отец не разбудил Офелию.

– У тебя температура, просыпайся, – Мартин сидел на краю кровати и пытался добиться от дочери хоть какой-то реакции. А она лишь испуганно моргала глазами и смотрела на него.