Море Вероятностей

— Слушай, Васенька, — сказала Цинка, — а ты не напишешь мне проксидемона?

Полохов, таявший в любовном тумане, немного удивился.

— Можно же взять стандартного из базы.

— Можно, — Цинка пожала плечами, и её восхитительные груди вновь дрогнули. – Я и беру. Но я ужасно не люблю всё стандартное. Если бы ты мне подарил авторскую работу… было бы так здорово.

— Ага, — глупо сказал Вася. Он уже оставил попытки к сопротивлению и смотрел несколько ниже Цинкиного лица. Он услышал, как она засмеялась.

Цинка свернула экран движением руки и встала. Она успела переодеться. Ткань платья осталась прежней, но шуршащая золотая юбка падала до самого пола, высокий разрез открывал круглое нежное бедро. Вася подумал, что галлюцинирует. Он мог поклясться, что платье Цинки на глазах изменяло фасон. Усыпанная сапфирами золотая скоба только что была пряжкой на широком поясе, и вот пояс стал косым, левый конец его пополз к плечу, а скоба превратилась в брошь.

Цинка прошла по коврам, мягко ступая босыми ногами, и влезла в свои туфли на высоченных каблуках. Обуваясь, она чуть наклонилась и вильнула бёдрами. Вася безмолвно подвыл от любви. Цинка обернулась с чарующей улыбкой.

— Прогуляемся?

Она не стала вызывать такси или спускаться по лестнице в подъезд. Щёлкнула пальцами, запрашивая своего тигра. Гигантская морда ослепительно вспыхнула, заменив собой стену комнаты. Яркие блики перебегали по световым плоскостям, с усов и ушей тигра сыпались многоцветные искры. Пасть его распахнулась, открывая высокий трон оперативницы. Белее белого сияли саблевидные клыки, устремлённые друг к другу, как сталактиты со сталагмитами. Цинка с достоинством поднялась по ступенькам.

— Это моя боевая рубка, — сказала она.

— Обалденно, – отозвался завороженный Вася. – Тебе только короны не хватает.

Цинка захихикала. Усевшись, она перегнулась через подлокотник и откуда‑то из под кресла вытащила тонкую диадему, украшенную сапфирами. Надела её, горделиво вскинула голову. Вася разинул рот. И вот, в кои‑то веки ему пришла хорошая мысль: он пафосно опустился на одно колено, приложил ладонь к сердцу и поклонился.

— Моя королева!

Цинка рассмеялась и стащила диадему.

— Иди же сюда, доблестный рыцарь!

Полохов метнулся в рубку. Второго сиденья в ней не было, оно и не потребовалось: Вася с удовольствием сел на ступеньки трона у ног Цинкейзы. Оперативница благосклонно посмотрела на него сверху вниз. Её креатуры синхронно поднялись на ноги и подошли, готовые вновь интегрироваться в системный блок. Цинка отстранила их небрежным жестом. «Анте, Ниа, — велела она им, как собакам: — место». Креатуры послушно сели, подогнув ноги. Облик их впервые выразил какие‑то чувства: демон–программы казались опечаленными. Пасть тигра сомкнулась. Рубка приняла вид тесной комнаты со стенами, светившимися бледным золотом – будто солнечный свет пробивался через туман. Над Васиной головой чёрной вязью потекла строчка координат. Цинка прищурилась на цифры, взмахнула ресницами. Полохов оглянулся.

— Мы невидимы, — сказала она.

Боевая рубка Цинкейзы Теджей парила над морем. Световой корпус исчез, и подул ветер. Запах соли и йода смешался с сандаловыми благовониями, кудри Цинки разлетелись, она поджала ноги и устроилась на троне полулёжа, наискосок. Вася поднялся, держась за подлокотник. Зыбь искрилась внизу. Морской горизонт был чист, а с другой стороны облака клочьями ваты лежали на склонах зелёных гор. Ясное небо проливало свет. Очень, очень далеко угадывались Башни Эйдоса, тёмные и острые, словно три иглы, воткнутые в берег. «Это прекрасный мир, — вспомнил Вася, — так Тэнра сказал, или как‑то затейливей…» Стоя на ступенях высокого трона подле смеющейся королевы, Вася готов был признать прекрасным любой мир.

Рубка поднялась чуть выше и медленно поплыла, дрейфуя по ветру.

— Это самая романтичная прогулка в моей жизни, — честно сказал Вася.

Цинка улыбалась. Она опёрлась на подлокотник и опустила голову на руку. Волнистые локоны скрыли её предплечье.

— У меня очень простой вкус, — сказала она. – Люблю всё красивое. В Институте надо мной смеялись.

— Правда? – глуповато выговорил Вася.

Она пожала плечами.

— Я же проучилась два курса. Гляди: это с первого, мы, — она подняла указательный палец и перед ним возникла большая фотография. Вася вгляделся.