Море Вероятностей

Данкмар улыбнулся. Бланка Эйснер, второй по величине город Эйдоса, находилась на другом континенте. Консультант точно знал, зачем летал туда Эвела, и приготовился услышать хорошие новости. Но Эвела умудрился удивить его.

— Я решил не ждать! — прокричал он в трубку. – Новости ждут, конечно, но я решил сделать вам предложение.

— Боже всемогущий, — сказал Данкмар, округлив глаза, — даже так? – и рассмеялся.

Карвель запнулся, осознал, насколько двусмысленно выстроил фразу, и присоединился к нему. Отсмеявшись, он сказал:

— Хорошо, начну сначала. Помните, мы с вами обсуждали, которую из трёх компаний брать?

— Вы про гейм–девелоперов? Да, помню.

— Я купил все три, — сообщил Эвела, — намерен слить их в одну и взять не меньше двадцати процентов рынка. Максимум лет через пять.

— Вы безумец, — с удовольствием заметил Данкмар.

Сам он так бы не поступил: он намного осторожнее подходил к кадровому вопросу, считая, что найм нужно строго контролировать и ни в коем случае не раздувать штат. А теперь у Карвеля три команды разработчиков, вчерашних конкурентов, связанных сложными взаимоотношениями, и он собирается превратить их в монолитное предприятие. Он не думает о том, что это юные проекты, что люди вкладывали в них силы и время, возможно, работали на энтузиазме, и их проекты – это их детища, часть их жизни. Он не думает даже о статистике, говорящей, что большинство слияний и поглощений заканчиваются неудачами из‑за разницы целей и корпоративных культур. Ему достаточно объявить, что теперь настаёт мир, любовь и сотрудничество. Нужен гениальный менеджер, чтобы справиться здесь… Но поступок был вполне в стиле Эвелы. Купить добрый десяток молодых фирм, беспечно погубить девять из них, а одну вывести на вершину успеха и получить завидную прибыль. Данкмар чувствовал себя неуютно в такой атмосфере и осторожно пытался скорректировать инвестиционные повадки Карвеля. Тем не менее, до сих пор метод Эвелы работал. Оптимизировать и без того эффективные технологии – тонкая и опасная задача.

— Вы же меня знаете, — с тем же удовольствием отозвался Эвела. – Но это не главное. Главное – доля в холдинге, десять процентов акций, опцион по выбору, миллион кредитов годового оклада.

— Карвель, вы меня пугаете. Кому же всё это?

— Вам. Данкмар, идите ко мне в штат.

Данкмар открыл рот. Несколько мгновений он ничего не мог сказать, даже вдохнуть забыл. Переведя дух и переложив коммуникатор из руки в руку, он не без труда выговорил:

— Что? Карвель, вы…

— Я всё обдумал, если вы об этом. Я знаю, что вы любите свободу и очень дорого стоите. Поэтому я и предлагаю вам больше, чем вы решились бы запросить. Берите игровой проект, Данкмар. Прекрасные люди, прекрасные затеи, прекрасные перспективы. Я буду спать спокойней, зная, что вы работаете на меня.

— Карвель Эвела, я официально заявляю вам, что вы сумасшедший.

— Данкмар Хейдра, я официально повторяю своё предложение.

Данкмар опустил руки и прикрыл глаза. Откинулся на подголовник. Несколько раз он вдохнул и выдохнул. Он знал, что топ–менеджмент – не его стезя. Да, он мог принять ответственность за направление и привести компанию к успеху, но ведь это означало не только упорный труд и множество забот. Это означало постоянное внимание тысяч людей – как собственных подчинённых, так и юридического отдела, пресс–центра, службы безопасности… назойливое любопытство журналистов, биржевых аналитиков, налоговиков, антимонопольного комитета. Слишком много чужих взглядов. Жить вольным мустангом – и вдруг превратиться в призового жеребца, видящего лишь конюшню и ипподром.

Но миллион в год…

Данкмар поднял коммуникатор к уху. Он забыл про гарнитуру, теперь её было уже поздно подключать.

— Карвель, простите. Это большая честь, и я бесконечно польщён вашим доверием. Я надеюсь на долгое и плодотворное сотрудничество. Но от вашего предложения я откажусь.

— Почему? – голос Эвелы звучал обиженно, у Карвеля словно игрушку отняли.

Данкмар вздохнул. За тёмными, как вода в омуте, стёклами он не видел, как хрипит и корчится на жертвеннике Тони Клаас, но знал, что это так.

— У меня есть собственный проект, — абсолютно честно ответил он.

Близился рассвет, когда авиетка бесшумно выскользнула из арколога и направилась к набережной. Подняв машину повыше, Данкмар увидел светлую полосу на горизонте. Ему не хотелось спать. После осуществления выбора он всегда чувствовал себя прекрасно – свежим, помолодевшим, полным сил. Он решил воспользоваться этим редким временем тишины и безмятежности, чтобы погулять в парке и поразмыслить.

Старый Ньюатен тянулся вдоль морского побережья с запада на восток; на западе гранит набережной широкими ступенями спускался к морю и исчезал в белом песке пляжа, а дальше пляж уходил к мысу, постепенно дичая. На берегу раскинулся парк Белые Аллеи. Данкмар жил на севере, в одной из элитных новостроек, а родился в восточном пригороде. Белые Аллеи он впервые увидел уже студентом.