Море Вероятностей

Ликка торопливо вытёрла лицо руками. Теперь она смотрела на Улс–Цема неотрывно, стараясь запомнить всё – каждую черту, каждый жест. Эти данные должны были записаться в самые надёжные области памяти. Она многое помнила о Тчайрэ, но так хотела бы помнить больше! И она заранее знала, что записанного окажется недостаточно, что ей предстоит вечно оплакивать свою невнимательность, легкомыслие, пренебрежение мелочами… «Это я виновата, — запоздало поняла она. – Это случилось потому, что я позвала его с собой». Внутри стало тяжело, так тяжело и холодно, будто плоть обратилась в свинец. Ликка задохнулась. «Это я виновата!» Но ничего уже нельзя было исправить…

— Расчёт закончится приблизительно через три часа физического времени, — услышала она. – Я должен идти.

Больше Улс–Цем ничего не сказал. Он не стал прощаться и ушёл так, как уходил всегда – мгновенно, превратившись в тени и блики, в дискретный процесс, в капли дождя, тишину и воспоминания… Горе пригибало к земле. Ликка опустилась на колени и запрокинула голову. Дождь лил и лил, обожжённое небо рыдало, баюкая дрожащую землю, и земля впитывала горькие ледяные слёзы.

— Они сотрут его, — зачем‑то сказала Ликка.

— Убьют, — вдруг поправил Кагр. – Его – убьют.

Ликка молча согласилась с ним и поднялась на ноги. Ей чудилось, что изменились настройки гравитации. Физическое тело двигалось медленно и тяжело. Оно стало слабым. Струи дождя безжалостно били по голове и плечам, заставляя сутулиться. Ликка опустила голову. Теперь она понимала, что её дела не закончены, она должна сделать новый шаг – новый невыносимо трудный шаг по пути к Любимой. Но уверенность покинула её, решимость ослабла. Ей нужна была поддержка. Чужое спокойствие, силы чужого разума, слова утешения… «Всемилосердная, не оставь меня», — повторила Ликка в тоске. Всемилосердная была с ней неотлучно. Она протягивала руку помощи из немыслимых далей и совершала чудеса, не давая угаснуть упованию. Но дары Её были страшно тяжелы, и Она не обещала иного.

Ликка глубоко вздохнула.

«Змей, — позвала она. – Улс–Цем покинул нас. Ты можешь объяснить мне, что происходит?»

Несколько мгновений она слышала только тишину.

«Змей не может разговаривать, — ответила наконец Безликая. – Я передам тебе информацию. Подготовься. Она будет неадаптированной. Ресурсов для адаптации нет».

Ликка так удивилась, что даже горе отступило ненадолго. У Безликой нет ресурсов на подобную мелочь? На простое переформатирование?.. Это казалось противоестественным, но было правдой.

…Авторизованный пользователь запускает распределённые вычисления на первом антропогенном контуре.

Скиталец отвечает активацией фагоцитоза.

Авторизованный пользователь переводит операционную систему в аварийный режим. ЛаОсь автоматически разъединяет логические области, соответствующие пространственным сегментам. Таким образом поле действия фагоцитоза сокращается до одной планеты, но охват распределённых вычислений сокращается аналогично. Производительность Систем Контроля и Управления держится на уровне четырёх процентов от проектной мощности.

Усилие при разъединении областей дестабилизирует технический контур. Происходит возгорание технического контура.

Выходят из строя два из четырёх логических портов западного мультистека. Контрольные суммы не совпадают. Потери на входе достигают одного процента и неуклонно растут. Западный мультистек перегружен, идёт настройка перенаправления на северный мультистек. Прогнозируется разрушение западного мультистека.

Авторизованный пользователь пытается соединиться с координационным центром Лабораторий.

…Кагр подошёл сзади и положил руку ей на плечо. Ликка не обернулась. Пытаясь самостоятельно переформатировать пакет данных, она потеряла связь с физическим телом и все способы восприятия. Очнувшись, она одурело заморгала и потрясла головой.

— Что случилось?

— Безликая отослала мне неадаптированные данные, — выдохнула Ликка. – Я почти ничего не поняла.

— Всё плохо?

— Совсем плохо, — она переплела пальцы и уставилась на них. Дождь смывал последние песчинки с ногтей и костяшек. – Если контрольные суммы не совпадают… Получается, что души умерших не могут попасть в мультистек. И не попадают никуда.

Ликка зажмурилась и перевела дух, торопясь стереть из памяти лавину технической информации, которую модули интерфейса не должны были ни понимать, ни получать. Это заняло время. Потом она замерла в неподвижности.

— О чём ты думаешь? – спросил Кагр.

Ликка подняла глаза.

Город озаряли пожары. На улицах Ньюатена шли бои более жестокие и кровавые, чем когда‑либо прежде – а город и прежде видывал многое. Бесконечный дождь падал с неба, но во рту у Ликки пересохло. Психосоматические реакции тяготили её, и всё же странным образом они облегчали страдания. Испытывать физическую боль было легче, чем горе и бесконечную вину перед Улс–Цемом… Ликка опустила голову. Слёзы текли по щекам. Было трудно дышать.

— Я знаю, чего хотела бы от меня Любимая, — проговорила она глухо. – Это веление Клятвы милосердия. Я должна пойти туда.

Из груди Кагра вырвался короткий рык.