Море вверху, солнце внизу

Ада наклонилась и поцеловала покореженный капот, вымазав пылью губы. Изуродованная рука легонько коснулась края погнутого бампера будто бы в знак примирения. Единственная уцелевшая лампочка глаза Божьего мерцала тусклым светом, желчным от досады, немногословным от гнева. Она следовала за Ним, но сбилась с пути. Свернула с шоссе налево на лесную дорогу. Шоссе осталось там вдалеке и что-то тихо напевало. Но она не всегда была такой. Она изучала Слово. 1–9: Если ваш ремень безопасности пристегнут и отрегулирован надлежащим образом, и вы сидите прямо, откинувшись на спинку сиденья, а ноги расположены на полу, вероятность того, что вы пострадаете или погибнете в результате столкновения и/или степень повреждений значительно снижается. 1–51: Треснувшее лобовое стекло следует немедленно заменить, прибегнув к помощи профессионала на станции технического обслуживания. Заповеди: Повинуйся дорожным знакам. Пребывай на своей полосе. Следуй на безопасном расстоянии. Соблюдай преимущества проезда. Она могла цитировать Книгу слово в слово, но поклонение не рождается из усердности.

Грех вероотступничества ныне засел в самом основании ее вины, ее раскаяния. Она потащилась наверх по укрытому листвой холму, меж деревьев, и в очередной раз стала свидетельницей того, какой должна быть религия. Извилистой. Одновременной. Неуклонной. Пониженная до ранга автостопщицы, она просто стояла и зачарованно смотрела, пока такой нужный свет фар не явил ей дороги. Ближний свет. Дальний свет. Галоген. Она следила за ними затуманенным взглядом. Эти фары, рассекающие темное шоссе, сдвоенные звезды, движущиеся синхронно с замощенной планетой. V=S/T[9]. Трехфакторный Бог. Когда мимо одно за другим проносились грохочущие божества, она машинально подняла к лицу правую руку. Сознательно доведя до конца жест, она завела упавший локон в расщелину между черепом и ухом. Рев после нажатия педали газа. Визг тормозов. Беспощадный и бесповоротный. Доверие к проезжающему автомобилю — это и есть самый неизмеримый акт веры. Всё, что для этого необходимо — малейший поворот к свету, и твой мир настигнет кара. Создания, погибшие под колесами, лежат в лужах крови с вывихнутыми конечностями, да будет вам известно. Доказательство антисозидания. Совсем рядом — она уловила смрад — лежал последователь этой логики. Относительно недавно это был енот, теперь же — наполненная кровью чаша грудной клетки. Она подошла ближе. Темные опарыши и еще более темные мухи кишмя кишели на трупе, пытаясь воссоздать его заново. Разложение, как освящающий ладан кадильницы. Она встала на колени, при этом левая рука по-обезьяньи опустилась на траву костяшками. Пара-тройка грифов, сутулых священников этого доминиона в черных сутанах, кивали в ее сторону. Левой рукой она содрала часть плоти енота, лишенной шерсти, погрузила ее в гемоглобиновое вино и приложила к языку. Причастие, что приготовлено эластомерными руками Бога. Пресуществление, что нетребуемо.

Но всё тщетно. Ада была внутри Божьей любви — кожаная обивка, AM/FM радиоприемник с CD-плеером, многочисленные светодиоды приборной панели, заправленный хладагентом кондиционер. На скорости в 90–100–110 миль в час шоссе что-то напевает, ветер — его дыхание, непрерывный и одновременный вдох-выдох. Святой Дух. Но она ослушалась, полиэстерный ремень безопасности отстегнут, и она изгнана. Сквозь защитное стекло на полиуретановом герметике. Она родилась заново в осколках, хоть и была проклята разрывом молекулярной связи.

Кардиология

— Я попрошу вас сделать несколько глубоких вдохов. Вам всего лишь нужно повернуться к экрану, и вы увидите.

Это было статическое очертание, ультразвуковое сосредоточение. Что за фокусы подвластны этой священной машине! Вот она, душа, как на блюдечке.

— Вы видите это? — спросил доктор, указывая на полтергейста. Он имел в виду что-то похожее на едва заметную задержку воспроизведения. Морщинистое, как морда у мопса, лицо выдавало скрытое любопытство.

— Да, — ответил Адам.

— И вы это почувствовали?

— Почувствовал.

— Для вас в этом нет ничего необычного?

— Ничего необычного.

— Хм, понятно. Не могли бы вы перевернутся на бок, чтобы мы имели возможность получше разглядеть?

Инструмент скользил по гелю вдоль ребер, словно по льду.

— Здесь.