Море житейское

НУ НИКАК НЕ хотят люди жить по мере отведенных им сил ума и возможностей. Чем плохо - жить негромко? Нет, надо пыжиться, изображать себя суперменом. Вот я писатель, ну и что? Господь так поставил, и чем мне хвалиться? Я обязан выполнить заданный урок. Выполняю далеко не на пятерку, но, может, хотя бы не двоечник. Счастье именно в скромности и смирении. Закон жизненный я открыл, отвечая на вопрос: как живешь? Ответ сложился не сразу. Был и такой, из анекдота: зануда тот, кто на вопрос, как живешь, начинает рассказывать, как живет. Или другой: подруга подруге: «Почему ты меня не спрашиваешь, как я живу?» - «Как ты живешь?» - «Ой, лучше не спрашивай».

И всех нас спрашивают, и мы спрашиваем. Но зачем же спрашивать, все же сразу видно духовными очами. И постепенно, а теперь уже и постоянно, отвечаю: терпимо. Да, живу терпимо. Очень православный ответ. Хвалиться грешно, жаловаться не по-мужски. Терпимо. А сказать: живу смиренно, - это уж очень нетерпимо.

ГОСПОДЬ ХОДИЛ по земле, а враг спасения ходит по головам, головы крутит.

БАБУШКА О ВНУЧКЕ: Это такая ли модница-сковородница, такая ли тряпочница! Еще титешницей была, кормят ее, она за пуговку кофты у матери ухватится и грудь бросает. Та кофточку переодела - хнычет, требует ляльку обратно. Где что ярконькое, веселенькое, только то и надо. Вот как. Сейчас в магазин приходим - сразу к платьям. А дома все материно надевает, все перемеряет. Накинет платок на плечи и - п-пашла, п-пашла, пальцы веером. И где ей будет такого богатого мужа найти?

- Да ты что! Именно таких-то с руками оторвут, модных-то. С лапочками.

- У ВАС НЕТ ТАКОГО деда, у нас есть такой дедок - ему семьдесят три года, девок любит как медок. Было милочки четыре, а остались только две: одна милочка на вилочке, другая на ноже.

- СВОИ ЖЕ РАСКУЛАЧИВАЛИ, с детства знались. Велят имущество на телеги грузить. Я не стал, отошел к дровам, сел. Сами таскают, сортируют. Я отвернулся. Скорей бы, думаю, милиция. А ее уже вызвали. Милиционеру потом говорю: «Надо было мне не собирать хозяйство, а пропивать, да в начальство идти». Не местный, молчит. С семи лет вкалывал, на сапоги зарабатывал, печничал, потом механизмы пошли. Любой трактор осваивал. Девушку любил. Говорит: «Я бы за тебя пошла, но очень бензином пахнет, не могу». То есть пробрезговала. А красивая. Да и недолго красовалась: приехал из области щелкопер, соблазнил. Потом приходила: возьми, глупая была. А как возьму, уже у ней сын от того, из области. Оно бы хорошо - парень, помощник, да понаблюдал: нет, не будет работник, весь в папашу. А ее всю жизнь жалко. - Задумался. - Теперь уж жалей не жалей, теперь главная жалость: крыса вставную челюсть стащила, где-то в подполье спрятала и по ночам грызет. Днем лазил - не могу найти. Ночь пришла - опять грызет. Вот какие нынче стоматологи - крысам не по зубам. Мне-то крепко протезы забабахали, а одной девушке так себе. Все равно не зря: хоть на свадьбе поулыбалась.

ЗАВСЕГДАТАЙ ДОМА ЛИТЕРАТОРОВ Яша: - «Роман-с пишете? А? Поняли амбивалентность: романс для голоса с гитарой или роман сло-воерс? А нет там у вас такого изображения героя в родной палестине: он идет и лицом задевает плетень?»

Хохмочками кормился. Почему-то все считали обязанностью ему налить, поднести. «Я еврей, но пью как чеховский чиновник», «Вчера случайно прочел любопытную книжечку. Называется “Библия”».

ПЕРЕЛЕТ В БАРИ с приключениями, то есть с искушениями. Не выпускали. Стали молиться, выпустили. Уже подлетали к Италии, завернули: что-то с документами. Посадили. Отец Александр Шаргунов начал читать акафист святителю Николаю. Мы дружно присоединились. Очень согласно и духоподъемно пели. В последнее мгновение бежит служитель, машет листочком - разрешение на взлет. В самолете читал правило ко причащению. Опаздываем. В Бари сразу бегом на автобус и с молитвой, с полицейской сиреной, в храм.

Такая давка, такой напор (Никола Зимний!), что уже не надеялся не только причаститься, но и в храм хотя бы попасть. Два самолета из Киева, три из Москвы. Стою, молюсь, вспоминаю Великорецкий Никольский -Никольский же! - Крестный ход. Подходят две женщины: «Мужчина, вы не поможете?» Они привезли в Бари большую икону Святителя Николая, епархиальный архиерей благословил освятить ее на мощах. Одного мужчину, мы знакомимся, они уже нашли. Я возликовал! Святителю, отче Николае, моли Христа Бога спастися душам нашим!

Конечно, с такой драгоценной ношей прошли мы сквозь толпу очень легко. Полиция помогала. Внесли в храм, спустились по ступеням к часовне с мощами. В ней теснота от множества архиереев. И наш митрополит тут. И отец Александр. Смиренно поставили мы икону у стены, перекрестились и попятились. И вдруг меня митрополит остановил и показал место рядом с собой. Слава Тебе, Господи! Еще и у мощей причастился. Вот как бывает по милости Божией.