Море живёт

Из хищных птиц к морским рыболовам относятся распространенная почти всесветно скопа и обитатель северных морских побережий гордый красавец орлан-белохвост. И та и другой далеко в море для охоты не отлетают, промышляя с таким же успехом на реках и озерах, как и на море.Морские птицы оживляют морские пространства, но в некоторых областях океана можно плыть по нескольку суток и не видеть ни одной птицы. Считают, что в тропической штилевой полосе Тихого океана, вдали от всякой суши, в среднем на 125 пройденных кораблем миль приходится одна птица. Однако и в открытом тропическом океане есть места, более богатые пищей для птиц. Таковы полосы встречи и расхождения двух разных течений, участки, где поднимаются вверх воды с глубин, богатые питательными для растительного планктона веществами, что вызывает расцвет жизни в поверхностном слое. В подобных местах собирается сравнительно много птиц, но, конечно, из тех, которым не нужно постоянно оглядываться на берег, возвращаться каждый вечер туда на ночлег.С одним из таких мест встретился во время своего плавания на фрегате «Паллада» писатель Гончаров. Из этих строк видно еще, как он, человек вполне сухопутный, сомневался в морской науке. К тому же, во времена Гончарова, столетие назад, причины скоплений организмов в открытом море были еще неизвестны. Это обстоятельство делает особенно понятными нам мысли Гончарова.«Вот морская карта: она вся испещрена чертами, точками, стрелками и надписями. «В этой широте, — говорит одна надпись, — в таких-то градусах, ты встретишь такие ветры», и притом показаны месяц и число. «Там около этого времени попадешь в ураган», далее сказано тоже, как и выйти из него, а «там или по такой-то параллели попадешь в муссон, который донесет тебя до Китая, до Японии». Далее еще лучше: «В таком-то градусе увидишь в первый раз акул, а там летучую рыбу» — и точно увидишь. «В 38° ю. ш. и 75° в. д. сидят, сказано, птицы». — Ну, думаю, уж это вздор: не сидят же они там, и стал следить по карте. Я просил других дать себе знать, когда придем в эти градусы. Утром однажды говорят мне, что пришли: я взял трубу и различил на значительном пространстве черные точки. Подходим ближе: стая морских птиц колыхается на волнах. Наконец, написано, что в атлантических тропиках термометр не показывает более 23° по Реомюру в тени. И точно — не показывает».Бывалые сигнальщики рассказывают, что при плохой видимости недолго, особенно молодому, неопытному матросу принять нырка за перископ, а чайку за самолет. Полезно еще и поэтому молодому моряку повнимательнее приглядываться к жизни моря, знать особенности и повадки его обитателей.В одной статье «Красный флот» пишет: «Поучительны примеры в записях старшего матроса Позднякова. Во время первых боевых походов сигнальщики иногда смешивали самолеты с чайками, когда самолеты были на большом расстоянии, вследствие чего приходилось погружаться зря. Далее Поздняков приводит несколько таких случаев, подробно рассказывает, как он научился отличать на дальнем расстоянии самолет от чайки, высказывает свои соображения, как в мирное время этому научить сигнальщиков.Вспоминаю аналогичный случай из своей практики. Вахтенный офицер заметил вражескую подводную лодку. Он правильно маневрировал относительно ее перископа, тем не менее напряжение личного состава достигло высшего предела. Когда опасность миновала и мы всплыли, сигнальщики стали непрерывно докладывать вахтенному офицеру о противнике, принимая каждую плавающую утку-нырка за перископ подводной лодки. В результате все вынуждены были непрерывно находиться на боевых постах. А разве нельзя в мирное время путем тренировок научить сигнальщиков отличать бурун перископа от буруна нырка, самолет от чайки? Конечно, можно! Молодому матросу такая тренировка может показаться несерьезной. Другое дело, когда ему на примерах из боевых походов покажут, что подобные занятия имеют огромное значение».Чем богаче прибрежные воды живыми существами, тем больше вьется над ними, плавает, ныряет в их волнах морских птиц. Богаты, шумны птичьи базары обильного рыбой Мурмана: кайры, гагарки, топорки, чайки населяют их; немало пингвинов, поморников, буревестников на берегах и на ледяном припае Антарктиды, но всего больше птиц на берегах Чили и Перу: ныряющие буревестники,пеликаны, бакланы, олуши, чайки, крачки, пингвин Гумбольдта и великое множество других морских птиц — создали на бездождных берегах Чили и на островах у побережья Перу огромные залежи птичьего помета — гуано, ныне, впрочем, уже ушедшие на удобрение полей чуть ли не всего земного шара.Бывает так, что раз в несколько лет ослабевает благодетельное для этих берегов холодное течение Гумбольдта, гибнет тогда или не подходит привычная к этой прохладной и богатой пищей воде рыба, а из-за этого гибнут от голода или откочевывают на юг птицы — нет в такие годы нового слоя гуано.Морские птицы истребляют, несомненно, много рыбы, но далеко не везде они вредят рыболовству. Дело в том, что человечество, как мы увидим позже, пока вылавливает в общем гораздо меньшее количество рыбы и других съедобных или полезных животных и растений из океана, чем это было бы возможно без ущерба для будущего. Только в таких сильно облавливаемых местах, каковы, например, устья Волги, бакланы соперничают с рыбаками.Множеством путей люди истребляют морских птиц. В подавляющем большинстве птицы эти, правда, несъедобны, когда есть у людей другая пища, но всегда съедобны яйца, у многих птиц ценен пух, у некоторых перья.Самый большой вред приносят птицам, как и всем морским животным и растениям, нефть, соляр и тому подобные вещества, покрывающие поверхность воды тонкой пленкой всюду, где бывают подолгу корабли, машины которых работают на тяжелых нефтепродуктах. Особенно враждебны птицам подводные лодки, загрязняющие поверхность воды соляровым маслом, а в военное время и нефтепродуктами из торпедированных ими кораблей.Перья плавающих птиц покрыты пленкой их собственного жира, выделяемого особой копчиковой железой. Это сохраняет тела птиц сухими и потому теплыми (обычная температура тела птиц 39 — 41 градус, разная у разных видов). Минеральные масла разрушают эту естественную защиту, холодная вода пробирается к коже птиц. Если они и не гибнут от холода и истощения, то их подстерегает воспаление легких. Кроме того, сильно вымазавшаяся минеральным маслом птица не способна летать и поэтому не может добывать себе пищу.Затишья на воде, образованные масляной пленкой, — обманчивые ловушки. Усталым от полета птицам они кажутся желанным пристанищем. Только после приводнения незадачливая птица может понять свою ошибку. Бывает, что нырок или баклан появятся среди масляного пятна, нырнув еще в чистой воде за его пределами.Цель этой главы дать самые общие представления о богатом, разнообразном и своеобразном мире, неотъемлемой принадлежности океанов и морей, — морских птиц, наблюдать которых моряку и каждому любящему море интересно и полезно.