Морегрина: Бежать. Потерять. Погибнуть. Возродиться

Перед отъездом попросил тетку вернуть мне хотя бы ненужные им, но самые ценные для меня дедовские вещи: дневники, несколько его картин, планы дома и сада. Дородная тётка, растекшись в самой лицемерной улыбке, тут же предложила подписать договор дарения завещанного мне имущества в обмен на «очень ценную память об отце и деде».

Помню, как она суетливо вытерла руки о грязный фартук, открыла ящик ближайшего к ней стола и достала уже заботливо распечатанные и заверенные документы. Оставалось только расписаться.

Как же остро я почувствовал мощь надвигающейся свободы и так же пронзительно-явно увидел алчность единственных родных мне по крови людей. Эти ощущения пронеслись как холод по позвоночнику, я даже вздрогнул.

– Ты чего, племянничек? Не хочешь подписывать? – лживая натянутая улыбка застыла не лице тетки: – Ну так зря, зря! Мы своего все равно добьёмся: и в суд можем сходить, и завещание обжаловать, мы-то по родству первые идём. А папа, – она накрыла мясистым пальцем имя деда в документе, – он ведь всегда очень странным был, очень странным, – она сделала ударение на этом слове и покрутила пальцем у виска: – Да, это любой в нашем городке подтвердит, под старость-то он так и совсем уже ослабел умом.

С этими последними словами, тётка многозначительно поднимает свой когтистый палец, словно пытаясь мне пригрозить.

Это дед-то – слабоумный!? Да как они могут так говорить! Меня передёргивает, как от удара током.

– Славочка, может водички? – тетка напрягается и начинает егозить: – Ты подпиши, вот сразу планы заберёшь, раз они тебе так нужны, а эти дневники его никому не интересны. Они где-то в коробках зарыты. Славочка, да не смотри ты так! – она немного краснеет от моего пристального уничтожающего взгляда: – Мы что, не люди что ли? Всё в коробки аккуратно сложили. Найдём мы твои ценные тетрадки. Придешь, отдадим.

– Не смейте о Деде так говорить, – взрываюсь и почти кричу ей в лицо. Ставлю подпись и – с ней – точку в этом отвратительном диалоге.

– Планы дома и сада отдавайте сейчас, а за его дневником и вещами заеду позже. Позвоните мне сразу, как найдёте.

Ушёл быстро, не сказав родственникам больше ни одного слова. Так же быстро покинул город. Звонка не дождался, а увидеть их и услышать снова мне не хватило духа. Планы теперь со мной, но вот заехать и забрать остальное не смог.

Шасси самолета касаются взлётной полосы. Достаю из кармана телефон и меняю авиарежим на обычный. Сеть появляется быстрее, чем мне хотелось бы, экран тут же начинает мигать, выплевывая на меня набравшиеся за время полета сообщения.

Пролистываю сверху вниз: здесь и письма от поставщиков, и вопросы клиентов, с которыми назначена встреча на завтра, и работники с вопросами о проекте, и собственник торгового центра с уточнением об оплате офиса и, конечно, Игорь, мой закадычный друг и бизнес-партнёр.

Пробежав глазами по текстам, решаю, что всем отпишусь и отзвонюсь чуть позже, только Игорю надо ответить сразу.

Не люблю голосовые сообщения. Согласитесь, не самый удобный формат делового общения, но Игорь упорно общается через них. Иногда он записывает их на конференции, на свидании, находясь в клубе или на рабочем объекте. Шум рабочих, крики разгорячённых «наяд», грохот оборудования, звон бокалов и бутылок… чего только не услышишь на заднем плане во время прослушивания.

«Славян – писать это долго. А наговорить – это быстро. А быстро – это время. А время – это деньги. Точка!»

Диджитал-этикет неизвестен моему компаньону, но он считает это своим конкурентным преимуществом. Да, такой вид общения один из его многочисленных недостатков, но с этим недостатком я мирюсь.

Вздохнув, нажимаю нужную кнопку и прижимаю телефон к уху: «Славян, я уже весь кофе выпил, где ты там? Стою на платной парковке… Поторопись, денежка капает!» – он зазывающе присвистывает и продолжает: «Ты не представляешь, сколько сегодня планов! Короче, я забил нам мягкую зону в «Ангелах и демонах». Там такая горячая тема сегодня! Судя по всему, там будет рой скучающих принцесс», – дальше слышится шум кофе-машины, шуршание, женские голоса и голос Игоря:

«О-о-о-о, какие принцессы! А вы прилетаете или улетаете? Позвольте представиться – принц на белом коне. Замечу – щедрый принц! Что будут принцессы? Капучино, латте, танцевать?» – не обрывая голосовое, Игорь не умолкает ни на секунду, заигрывая с девушками.

Выходя из самолета, слышу в трубке сдержанное хихиканье и обрывки фраз. Девушки смущаются, и Игоря уже не остановить: «… А я друга встречаю, он у меня южный принц, совсем не местный, может, покажете нам достопримечательности, или мы вам их покажем, по ситуации? Да?.. Согласны?..»

Смеясь, выключаю сообщение, не дослушав даже до половины, и захожу в здание аэропорта.

Мой благополучный и любвеобильный друг родился и вырос здесь, истинный сын Матери Городов. Он всегда расслаблен, вальяжен, но в нужные моменты может собраться и решить любой форс-мажор. Одним словом, пройдоха и везунчик. Он всеяден, любопытен, и, как и все, кто родился в большом городе, безалаберен, но сообразителен.