Мореход

Коротко поклонился Крому и старосте, затем распрощался со всеми остальными сопровождавшими, недоверчиво, настороженно и удивлённо смотревшими на меня, повернул Ворона и направился к верфи. Кобылка Кары фыркала следом.

У стапеля привычно дымили печи пропарочных камер, а к остову моего строящегося корабля добавились новые балки: две продольные и двенадцать поперечных. После сканирования связей, особых огрехов не нашёл, поэтому со спокойной совестью направился в город. На стройку не поехал, мы были там вчера вечером, когда благополучно вернулись после посещения острова Аманас, и посетим сегодня к вечеру, когда снова отправимся в путь.

Рекогносцировка территории будущих боевых действий, определение места заточения пленных, системы их охраны и численности личного состава противника прошло без проблем. Впрочем, выразился слишком по–военному, так как личный состав оставшихся на берегу пиратов следовало бы обозвать полупьяным сбродом, а систему защиты охраняемых объектов — совершенно безалаберной. Когда поздно ночью, сразу после убытия в поход пиратов вернулся по новой разведанной тропинке к морю, то нашёл укрытую от созерцания маленькую бухточку с рыбацкими лодочками. Определил её, как место будущей высадки: на посудине типа нашего баркаса со стороны моря сюда можно было подойти без излишнего внимания посторонних глаз.

Возвращались домой по тому же кривоватому маршруту, зато теперь ветер, в основном, дул сзади–сбоку–справа, то есть, курсом крутой бакштаг. Это позволило гик вынести за борт почти на полный парус, в результате баркас, слегка подпрыгивая на невысокой волне, развил отличную скорость. Таким образом, на обратный путь времени ушло в два раза меньше и мы добрались домой всего за восемнадцать часов.

Отлично выспавшись и на сей раз оставив в покое соню Илану, забрал у Хуа подготовленного к выездке Ворона и в сопровождении привычного «хвостика» отправился по делам, сам же мальчишка ускакал на занятия. Нужно отметить, что день удался с самого утра, и решил я все вопросы довольно оперативно: от старосты нужное мне слово получил; объёмы работ, выполненные за время моего отсутствия на верфи проверил; город и магазин посетил и три часа с курсантами позанимался. На этот день поменялся с Фагором учебными часами, так как уже после сиесты предстояло готовиться к отплытию.

По большому счёту на выполнение запланированных мероприятий нужно было брать всех курсантов. Несколько дней их целенаправленно погонять и отработать порядок будущих действий, после чего проверить усвоенный материал в реальной диверсионно–спасательной операции. Однако, на сие не было ни времени, ни места в баркасе, поэтому брал с собой только парней, имеющих боевой опыт. То есть, кроме нас с Иланой, в путь отправлялись Хуа, младший сын Лагоса — Вид, внуки деда Котяя — Лудан и Руза, а так же молчун Гулай, один из самых старших курсантов. Он, кстати, вначале корчил из себя излишне крутого воина, пока мои парни не обломали, и не доказали его несостоятельность, после чего тот стал вполне адекватным, обучаемым и ещё более молчаливым.

Воительниц опять пришлось шугануть. Увидев подготовку нашей маленькой команды к морскому путешествию, Гита почему‑то решила, что без них это дело никак не обойдётся.

— Нет! — категорически отказал им, — Ваша задача охранять дом, а там где мы будем немножко воевать, придётся работать ночью и ползать по–пластунски. Разве лучница может стрелять в темноте, лёжа на животе?

Без своего чуткого внимания они нас не оставляют изначально, с чем под давлением Иланы я смирился и, например, к Каре уже настолько привык, что воспринимал её, как частичку собственного пространства. Но это навязанное сопровождение на деловых поездках не заканчивалось, вместе с нами они прутся на рыбалку, позагорать и покупаться. Илана — дитя космоса, не озабоченное условностями развитой цивилизации, в которой по малости лет фактически и не жила, тогда пожала плечами и сказала: «А почему бы и нет?». А вот лично я ещё помнил вбитые в подкорку определённые нормы морали и не был до конца испорчен нижайшим уровнем нравственности этого дикого мира, поэтому ни в бане, ни на пляже спокойно и безразлично смотреть на красивое женское тело не мог. Под хихиканье девчонок эрекцию постоянно приходилось гасить в прохладных водах океана. Они, кстати, тоже смотрели на меня далеко небезразлично, что было заметно по вспухшим и торчащим соскам. М–да, особенно мне нравилась красивая грудь старшей, но ничего, у моей Иланы, вспоминая фигуру её мамы, со временем будет не хуже.