Мореход

— В верхнем городе я никогда не был, госпожа, но говорят, красиво. В нижнем городе сейчас тоже неплохо, особенно после того, как Глэн Восьмой, это отец нынешнего молодого императора Абасса Первого разломал трущобы и изгнал за ворота всех бродяг.

— Интересно, это значит, что преступности в городе нет?

— Бродяжек и мелких воришек нет, господин. А если какой появляется, то ловят и сразу казнят. Император установил закон, что деньги со срезанного ворами кошеля пострадавшему должен вернуть лично вигил, ответственный за район полицейский офицер, поэтому таких здесь просто убивают на месте. Но воры и грабители все равно есть, могут ночью ограбить и зарезать или дом обворовать. Но говорят, — он на несколько секунд замолк и продолжил на полтона ниже, — в этом часто замешаны сами аристократы. Но здесь уже другая статья, если ловят, то клеймят и отправляют на каторгу.

— И аристократов тоже?

— Нет, господин, господа аристократы попадаются редко. Но два года назад слышал разговор моего бывшего хозяина, будто кого‑то там уличили в убийстве соседа, так его отправили в цирк, драться с гладиаторами.

Так, разговаривая, мы приблизились к башне, охраняющей въезд на длинный каменный мост, идущий через рукав устья реки к стенам столицы.

— Это Юго–Западный мост, на нём может разъехаться четыре арбы, а длина — четыре сотни и двадцать два шанга. С той стороны Юго–Восточный мост, длиной три сотни и сорок три шанга. С северной стороны города есть ещё два точно таких же моста. Им всем уже тысяча лет и стоят до сих пор.

У въезда на мост никакой очереди не было, лишь стояли четыре стражника в ламинарных доспехах, вооруженные копьями и короткими мечами и какой‑то чиновник, одетый в желтый халат с большим чернильным пятном на животе. Он держал в руках писчую доску с прикреплённой бумажкой и о чём‑то спрашивал каждого встречного, затем совал перо в висящую на шнурке через шею чернильницу, точно такую же, как когда‑то была у нашего Фагора, и что‑то отмечал.

Мы догнали арбу, укрытую парусиной, которую тянули два вола. На козлах сидел мальчишка, а рядом с ним седой дядька.

— Будешь торговать? — подбежал чиновник.

— Да, пшеницей, четыре десятка амфор, — ответил седой.

— Держи, — сделав у себя отметку, тот передал ему какую‑то медную пластинку и сказал, — Тебе на хлебный рынок.

— Сам знаю, — ответил седой, ткнул вола острым стимулом в зад и двинул дальше.

— Господин будет торговать? — теперь чиновник спросил у меня.

— Нет, еду в город, — ответил ему.

— Проезжайте, — никакой пластинки он мне не дал, но какую‑то отметку у себя оставил.

На противоположном краю моста ни стражи, ни чиновника не было, здесь и башни не было. Съехав на брусчатку, мы сразу же попали в зелёный коридор садов. Вдоль дороги стояли постоялые дворы на любой вкус и жилища местных аборигенов, построенные из ракушечника. Дворы этих жилищ были ограждены забором из точно такого же ракушечника, и везде одинаковой высоты, вроде изготовленные под линейку.

— Ограждение не должно превышать трёх локтей, господин, закон такой, — ответил Фагор на мой вопрос, — Это посёлок рыбацкий.

— Ничего так посёлок, аккуратный. Рыбацкий посёлок, а рыбой не воняет.

— Это здесь, у центральных и морских ворот посёлки аккуратные, господин, а у Северо–Западных, настоящие трущобы. А рыбой воняет на рыбном рынке у морских ворот, поэтому там каждый день площадь водой смывают.

Во время нашего разговора моя девочка головой от любопытства не вертела, но глазами стреляла во все стороны. Наконец мы подъехали к огромной воротной башне, охраняемой стражниками в таких же ламинарных доспехах и так же вооружённых. Чиновников в желтых халатах увидел сразу шестерых, один из них подбежал ко мне.

— Господин, ваш медальон?

— Я гость, у меня нет медальона, — ответил ему.

Фагор мне рассказал, что всем свободным жителям столицы, которых насчитывается около двухсот тысяч, вместе с купчей на дом префектура города выдаёт медный, серебряный или золотой медальон, в зависимости от того, в каком квартале ты живёшь. Всем гостям выдают медный гостевой, сроком на одну докаду, но если нужно остаться на дольше, то хозяин дома или гостиницы, где ты проживаешь, идет к своему квартальному и делает продление, но теперь уже не бесплатно, а за один золотой. Вот так, незачем всякому сброду в городе торчать, нет денег — шагай за ворота.

— Ваше имя, откуда прибыли, с кем и цель посещения столицы?

— Рэд Дангор, прибыл из Горных озёр с женой Иланой, хочу жить в Андрагорне и поступить на службу императору.

— Ха, — откровенно ухмыльнулся чиновник, — Любая служба у императора денежная, и не так‑то просто туда попасть, разве что на флот веслом махать.

Его взгляд на секунду задержался на ножнах моего палаша, его ухмылка исчезла, и он пожал плечами:

— Но попробуйте. Итак, Рэд Дангор из Горных озёр с женой Иланой, шесть лошадей и раб. Записано верно?

— Да.