Мореход

Иначе как одноглазый бандит, этого старосту Строма никак не назовёшь, именно такими моделируют пиратов и разбойников при производстве древне–исторических голофильмов на планетах Содружества. У него на поясе даже похожая абордажная сабля висела. Между тем, Крон сказал:

— Господин Стром дом с подворьем продаёт, здесь рядом, прямо в посёлке.

— Господин Стром, сколько стоит этот дом? — спросил, глядя прямо в уцелевший правый глаз старосты–разбойника.

— Если понравится, то уговоримся, — тот не сводил с меня внимательного, сверлящего глаза, затем на секунду отвёл взгляд на Илану и опять уставился на меня.

— И всё же, прежде чем смотреть, хотелось бы знать, устроит ли меня цена?

— Шестьдесят!

Стоимость десяти строевых лошадей! Дом в пригороде за такую цену должен быть неплох, но надо смотреть. Сейчас у меня осталось пятьдесят два зеола с мелочью. Есть еще шестеро лошадей, правда, кляча Фагора почти ничего не стоит, две нужно обязательно оставить себе, а три продать. Как мне теперь известно, больше чем по пять золотых нам за них не выручить.

— Надо смотреть, — ответил ему, переглянувшись с Иланой.

— Так какие дела? — оттопырил нижнюю губу одноглазый, — поехали смотреть!

Улочки посёлка, а так же дорожки предлагаемого на продажу подворья, которое было ограждено невысоким забором из ракушечника, были вымощены камнем. Крытый керамической черепицей домик с торчащей посредине печной трубой, находился в тридцати минутах езды от центральных городских ворот. Он имел Г–образную форму и стоял на холмистой местности, метрах в ста от залива реки, где у причала скопилась добрая сотня рыбацких баркасов и девять галер, которые быть рыбацкими никак не могли.

Передний дворик, где по–хозяйски бродила коза, два петуха и пара десятков кур, имел ширину до двенадцати метров и столько же глубины, зато задний двор с виноградником, садом и какими‑то грядками, тянулся метров на пятьдесят. Главная часть дома была двухэтажной, шириной семь метров и длиной десять, первый и второй этаж имели открытую террасу, которая на втором этаже была ограждена перилами.

Половину первого этажа занимала большая кладовка, под которой был глубокий подвал, а вторая половина — разделена на кухню и столовую. На второй этаж нужно было выходит по лестнице через наружную террасу. Здесь так же находилось три комнаты, из них в двух четвертинках находились хозяйская спальня и кабинет хозяина, а в левой половине этажа располагалась женская и детская территория, именно так проинформировала проводившая экскурсию женщина.

В левом одноэтажном крыле было две комнаты для рабов, в одной из которых кротко ожидали своей участи две не совсем старые рабыни, но уже с седыми прядями на голове, а вторая была чем‑то захламлена. В третьей комнате стоял массивный верстак, стеллажи с пустыми полками и всё.

У правого забора отдельно стоял толи сарай, толи конюшня на шесть денников, но было явно заметно, что кроме козы и курей никакой живности здесь не было очень давно.

Как потом выяснилось, хозяин этого дома сгинул в море во время шторма. Он был младшим братом старосты, и по прошествии положенного года ожиданий, тот по существующему неписанному закону взял ответственность за вдову и её детей на себя. Теперь забирает их в свой дом, при этом в его семье на одну жену и двоих детей станет больше.

В вопросах определения состояния и привлекательности недвижимости, являюсь абсолютным дилетантом. Да, я не специалист, но мне хотелось иметь свой дом, однако, на террасе, в кладовке и рабском бараке увидел трухлявые доски, а в конюшне — дыры в крыше, о чём стал указывать одноглазому, пытаясь сбить цену. Тот на меня хмуро взглянул и заявил:

— Шестьдесят! За всё, что сейчас здесь есть и в том состоянии, которое есть! И ни на россо меньше! И скажите спасибо, уважаемый, моему шурину Ардо Крому, только благодаря его просьбе я назначил эту цену. Да, всё дерево в доме надо менять, новую мебель ставить и крышу конюшни ремонтировать, но год–два можно прожить и так, а в будущем добавите двадцать–тридцать зеолов, и будет у вас дом такой, как надо.

Как бы принимая окончательное решение, еще раз огляделся вокруг. Мастер Кром энергично кивнул, мол, бери. Илана с любопытством наблюдала за козой и курами, они чем‑то ей были жутко интересны. Лично я такую живность видел лишь на картинке, а вживую никогда, но не показывал вида. О том, соглашаться на это предложение или нет, даже не размышлял, нужно соглашаться и начинать жить.

— Согласен! — сказал я, а староста при этом протянул мне правую руку ладонью вверх. Чисто механически я хлопнул по ней своей рукой.

— Сделка! — объявил староста, — Когда внесете деньги?

— Нужно продать трёх строевых лошадей, и вся сумма будет собрана.

— Этих в том числе? — спросил он.

— Нет, других, но они не хуже, а может даже лучше.

— Тогда не продавайте, завтра пригоняйте ко мне, по пять за голову возьму, устраивает?

— Вполне.

— Тогда завтра же получите купчую на дом и жетон.

— А рабыни? — спросил у него.

— Они прилагаются к дому.

— Карис, — вдруг в разговор встряла женщина, — А баркас?