Мореходка

Когда с осмотром судна было покончено, я поднялся с начальником радиостанции на верхнюю палубу надстройки. Мы потихоньку шли среди множества небольших, заросших лесом островов. Воздух был свеж и пах хвоей. Прошли мимо базы Военно-морского флота. У причалов стояло несколько малых сторожевых кораблей. Утро было тихое, яркое, солнечное и праздничное – ведь мы пришли домой! Когда вдали уже показались дома, портовые краны и заводские трубы Выборга, мы встали на якорь и целый час ожидали разрешения на заход в порт. Затем получили «добро» и проследовали к причалу. Там нас уже ожидали таможня и пограничники. Когда мы пришвартовались и спустили трап, то они поднялись на борт. Нам было приказано разойтись по каютам и ждать окончания работы таможни. Мы с матросом Саней сидели в каюте, когда вошёл таможенник с фонариком и попросил нас предъявить личные вещи и покупки. Немного покопался в них, задал пару дежурных вопросов, посветил фонариком в тёмных углах каюты и ушёл. А потом по трансляции объявили, что таможня завершила работу, и все могут заниматься текущими делами. Так закончилось моё второе плавание. Здравствуй, Родина!

CXXI.

Наконец-то мы встретились с Иринкой! Все члены экипажа, не занятые на вахте или разгрузке, после обеда покинули судно и на ближайшей электричке рванули в Ленинград. Нас обещали выгрузить завтра до обеда. Поэтому к девяти утра всем полагалась вернуться обратно. Наша долгожданная встреча с Иринкой была тёплой и радостной! Выяснилось, что завтра она сдаёт последний экзамен. Несколько часов мы провели вместе, а потом расстались, чтобы дать Ире немного подготовиться к экзамену. Я поехал к тётушке, но она с семьёй уехала в отпуск в деревню, а ключа у меня не было. Возвращаться на судно в Выборг было поздно. Куда деваться курсанту? Ну, конечно, в стены родной Системы! В середине лета в Училище можно найти только курсантов второго и третьего курса. Да и то, не в полном составе. Поэтому я надеялся переночевать в роте, а утречком вернуться в Выборг на электричке. Успокоив дневального на входе в учебный корпус своим курсантским билетом, я прошёл в экипаж №2 и поднялся на второй этаж к второкурсникам РТО. Здесь хотя бы дневальный присутствовал на месте. Я спросил у него, где можно найти старшину роты. Он показал мне кубрик, и я туда вошёл. Вошёл, … и обалдел!

Представьте себе обычный, до боли знакомый, курсантский кубрик, с рундуками и кроватями, расставленными вдоль стен. Но вместо стола, посреди комнаты, стояла: Настоящая! Парусная!! Яхта!!! Швертбот-двойка «Кадет» в натуральную величину, только без мачты и парусов! «Ничего себе!» – только и смог сказать я, присвистнув от неожиданности.

В кубрике было двое ребят. «Ну, вы даёте, мужики! – обратился я к ним. – Кто из вас старшина роты?» Поговорили. Выяснилось, что они занимаются парусным спортом ещё со школы. А в яхт-клубе им дали на восстановление этот старенький швертбот. Ну, чтобы не тратить время на дорогу туда-обратно, они решили ремонтировать его здесь. Благо, сейчас обстановка в Училище спокойная. Командир роты – нормальный мужик – не стал препятствовать. Я изложил им свою проблему с ночлегом. Они уважительно отнеслись ко мне, как собрату-старшекурснику. Напоили чаем и показали коечку, где можно было «перекантоваться» до утра. Дневальный был проинструктирован, что меня нужно будет разбудить рано утром. Потом я им рассказывал о своих плаваниях, но недолго. Нужно было укладываться, так как мне надо было рано вставать. Заканчивался период «белых ночей», но сумеречный свет за окном нисколько не мешал мне уснуть в стенах родной Системы. В половине шестого утра дневальный растолкал меня, и я, наскоро умывшись, тихонько распрощался с ребятами и отправился на Финляндский вокзал.

CXXII.

Семичасовая электричка на Выборг вместила в себя всех членов нашего экипажа, побывавших дома и захвативших с собой членов своих семей, включая жён и детей различного возраста. Дело в том, что следующий наш рейс в Ленинград, после разгрузки в Выборге был каботажным. То есть без выхода за границу. А в такие рейсы с разрешения капитана членам команды разрешалось брать своих родственников. При этом они проживали в каюте члена экипажа вместе с ним и могли питаться в столовой команды. Деньги на их питание вычитались из зарплаты работающего на судне. Но если рейс был коротким, то администрация судна на это «закрывала глаза». Флотское гостеприимство было превыше копеечных расходов. Да, и кто же упустит возможность показать настоящее морское судно своим родственникам?