Мореходка

Чтобы служба нам не казалась раем, периодически нас привлекали к работам на объектах военно-морской базы. Казалось бы, наша стажировка должна заключаться в знакомстве с радиооборудованием кораблей ВМФ, получении новых знаний и навыков, которые могут пригодиться нам в освоении наших военных специальностей. Но эта красивая теория подготовки офицеров запаса в нашем лице безжалостно разбивалась о суровую действительность! На корабле всё, что связано с секретностью (а с секретностью связано всё), требует особого допуска. Такого допуска у нас не было. Поэтому, побывав всего один раз в радиорубке «Настойчивого» с краткой обзорной экскурсией (которую проводил нам в начале стажировки мичман Гусев в плане общего знакомства с кораблём), мы больше не занимались вопросами радиосвязи, а использовались командованием корабля, как безропотная рабочая сила. С другой стороны, если вдуматься, эта работа была для нас единственным развлечением, позволяющим, хоть как-то отвлечься от однообразия монотонных будней. Мы побывали на продовольственных складах военно-морской базы. Видели бесконечные ряды штабелей из ящиков, коробок и бочек, в которых хранились продовольственные запасы флота. Перебирали множество продуктов, отделяя просроченные от ещё годных. Вдыхали в тускло освещённых кирпичных казематах запах сырости и гнили, но даже эта грязная и трудоёмкая работа была нам более приятна, чем бесцельное убийство времени в душном кубрике! Особо интересно нам было работать на складах хранения стреляных гильз от артиллерийского вооружения. После каждых учебных стрельб гильзы подлежали сдаче на склады для их дальнейшей утилизации. Каждая гильза – это сплав ценных цветных металлов, который имеет достаточно высокую цену. Поэтому все гильзы учитывались и сдавались на склад по документам прихода. Наша задача заключалась в сортировке гильз по видам и калибру. Мы загружали однотипные гильзы в оружейные ящики и складировали их в штабеля. Сопровождающий нас мичман, служащий на этом складе, был человеком понимающим и разрешал нам взять по паре небольших гильз от зенитных снарядов на память, с обязательством спрятать их и никому не рассказывать об этом. Мы свято выполняли обещание. Гильзы нам были нужны для того, чтобы потом сделать из них сувениры на память о ВМФ. Для изготовления сувенира требовалось аккуратно, под углом в 45 градусов, отпилить ножовкой по металлу верхнюю часть гильзы, зачистить срез и надраить оставшуюся часть с капсюлем до золотого блеска. Получалась прекрасная пепельница в стиле «милитари». Сам я не курю, но на память о стажировке пригодится! Подарю отцу.

Старшины не входили в рабочие группы, они только нас в них назначали. И поэтому приходилось старшинам маяться от безделья и изобретать для себя забавы, чтобы как-то убить время. Когда все способы этого «убийства» были ими перепробованы, то четверо наших старшин (за исключением зам. старшины оркестра Алика Голенкова) решили прогуляться по городу, выпросив увольнение у мичмана Гусева. Причиной прогулки была выбрана банальная покупка сигарет. Идея тупая, но она «прокатила», и после обеда старшины оделись по форме №5, собрали всю имеющуюся денежную наличность в сумме 00 рублей 38 копеек и убыли в город, оставив старшим над нами Алика Голенкова.

Обычно все, увольняемые в город, возвращались на корабль к 18.00. Но старшины не вернулись ни к 18.00, ни к ужину. Алик Голенков не хотел никого «закладывать», но доложить мичману Гусеву об отсутствии старшин был обязан. У мичмана по крайней мере была связь с нашим командиром роты. Мало ли, что могло случиться. Мичман Гусев выслушал доклад, чертыхнулся про себя, и дальше события развивались уже без нашего участия.

Утром наши старшины с «помятыми» физиономиями спустились к нам в кубрик в сопровождении командира роты. Нам было приказано «покурить» полчасика где-нибудь, пока командир будет говорить с провинившимися. Опустив крышку входного люка, мы пошли дышать свежим воздухом. О чём командир говорил со старшинами, мы могли только догадываться. Но когда он, уходя с корабля, проходил мимо нас, то вид у него был злой. Прощаясь с нами, он что-то тихо добавил себе «под нос»: « … на мою голову!»