Морена

— Да. Только не делайте такого лица, полковник, вам это не впервой. Вам и вашим людям, которых вы привезли в город…

Запись оборвалась. В трубке раздались гудки. Токарев нажал повторный набор номера — телефон абонента выключен или находится вне зоны действия сети.

С…а.

Токарев, опытный опер — моментально опознал обоих говоривших — Резницкий и Богдановский. Как сразу понял и другое — запись разговора сделал кто-то один из них, и теперь — сливает другого. Сливает ему.

Кто?

Он набрал еще один номер, который помнил по памяти.

Ответили после десятого гудка.

— Кто это?

— Как дела, студент…

— Б… три часа ночи.

— Еще нет. Я тебе дам номер телефона. Пробей его. Прямо сейчас.

— До утра не ждет?

— Нет.

* * *

Спец — он был компьютерным гением, торговал базами данных, приворовывал с карточек и был обязан Токареву свободой — перезвонил через пятнадцать минут. Номер левый, записан на какую-то пенсионерку. Другой вопрос, когда и где он был куплен — в Одессе, четыре месяца назад. Значит, Богдановский. Резницкого тогда в Одессе не было.

Токарев вцепился руками в руль — так что еще немного и хрустнет — чувствуя, как внутри закручивается опасная, тугая пружина…

* * *

Еще через полчаса — он звонил в неприметную с виду квартиру в дорогом жилом комплексе Одессы. Никто не отвечал — но он упорно набирал и набирал номер внутреннего телефона.

— Кто? — наконец ответили.

— Токарь…

— Ты охренел? Три ночи…

— Поговорить надо.

…

— Ладно, поднимайся.

Токарев — поднялся на лифте на площадку, на которой было всего две квартирные двери, из одной из них — выглядывал мужик в халате. Лет пятьдесят, типичное руководящее рыло…

— Ты чего…

Токарев — ухватил его за халат, рывком вытащил на площадку, сунул под нос пистолет.

— Тихо!

Захлопнул ногой дверь.

— Ты… чего… охренел?

— Слушай сюда, Миша… на место Богдановского хочешь?

— Ты охренел что ли? Пистолет убери.

— На вопрос отвечай.

— Какое место Богдановского… ты что, пьяный?

— Слушай сюда, Миша…

Хозяин квартиры был трус — и Токарев об этом знал. Но он ему был нужен только на один раз…

— То, что ты дуешь молдаванам, это замнем для верности. То что молдаване тебя купили за то что разрешают из Приднестровья товары гонять — тоже замнем. Но вот, то, что ты еще и русским дуешь — это уже не смешно. Зрадник ты, Миша.

— Ты… пьяный.

— Я завтра трезвый буду, Миша. А ты как был зрадником, так и останешься.

— Чего тебе… надо.

— Во. Уже соображать начал. Завтра — ты позовешь Богдановского в свой кабинет. И скажешь, что есть информация по порту — что сказать, ты лучше меня знаешь. Разговор ты запишешь на диктофон и отдашь мне. После чего — будешь торговать Родиной и дальше.

— Ты… дурак.

— Чего…

— Дурак ты, Токарев. У нас система антипрослушки знаешь какая. Ничего нельзя записать, телефоны не работают. После пленок Онищенко знаешь, как все пересрались[61]. Нам американцы систему устанавливали.

Токарев чуть отпустил хватку…

— Что, попал?

— Не в этом дело. У тебя окна на Екатерининскую выходят?

— Да. А что?

— А то. У нас лазерная система прослушки есть. Пишет по стеклу. И ничем ее не заглушить, понял?

— Писать генерала СБУ — это пипец. Ты понимаешь, на что сам идешь, и на что меня подписываешь.

— Все я понимаю, Миша. Все. Богдановский нашего Папу убил.

У зама полезли глаза из орбит.

— Семидрева?! Ты чего? Зачем ему?

— Город не поделили. А сейчас он меня заказал. И у меня выхода, в общем-то, нет — или я или он. Сбросим его — начальником СБУ будешь ты. Да… стекла у тебя бронированные?

— Нет. Подожди… а тебе какая разница?

— Какая-какая. Сам подумай — как можно писать с бронированного стекла, оно же мертво стоит. Ну-ка…

Токарев быстро поменял диспозицию, встал рядом, достал телефон — для селфи.

— Ну-ка, сделай чи-и-из…

…

— Это на случай, если ты меня Богдану заложить соберешься. Имей в виду, я не только про молдаван и русских знаю. И молчать не буду. Бывай.

Миша посмотрел на Токарева глазами, в которых была вся скорбь еврейского народа.

— С…а ты, Токарев.

— Знаю. Но я с…а умная.

29 апреля 201… года. Украина, Одесса. ул. Еврейская 43 Здание СБУ по Одессе и Одесской области

Этим утром — на Екатерининской снова появилась девушка — она бывала тут по утрам уже третий день. Простенько одетая, красивая, в джинсовой куртке — обычная одесситка. Одесситки ведь красивые, в городе настоящий культ красивых женщин, настоящая одесситка накрасит губы даже если надо вынести мусор. Она устроилась на Екатерининской, положила перед собой футляр от гитары, и запела, аккомпанируя на гитаре себе сама. Без фанеры, без магнитофона, без всего. Пела она на русском, на английском, и еще на каком-то языке, в котором немногие знающие, могли опознать испанский — без труда переходя с одного языка на другой. Несмотря на то, что сейчас был не совсем сезон, и туристов было мало — кое-что девушка все же заработала — небольшая горка монет и несколько мелких купюр лежали в футляре, когда на улице появился Ланд Крузер начальника областного СБУ…