Мореплавания Солнышкина. Повести

- Вы что, не видите, - покачиваясь, сказал Плавали-Знаем, - что одна половина моря выше другой? Помпы на палубу! И мы его перекачаем! Слева направо! Слева направо!

И Плавали-Знаем с криком «Аврал!» бросился вниз по трапу. Следом мчалась палубная команда и машинисты. Солнышкин тоже выскочил из каюты и, падая, на четвереньках пустился за капитаном. Судну угрожала опасность! Начинался первый аврал в его жизни, и ему хотелось настоящей морской работы. Едва помпу вытащили на трюм, Солнышкин сразу же ухватился за рукоятку.

- Шланги в воду! - командовал Плавали-Знаем. Он подкатил рукава и стал напротив Солнышкина. - Начали, начали! - крикнул он, и вода загудела в шлангах. - Слева направо, слева направо!

Руки у Солнышкина ходили как заводные, а поясница сгибалась и разгибалась так быстро, что скоро в ней стало что-то похрустывать. Подумать ему было некогда. Со лба Плавали-Знаем катились громадные капли.

- Молодцы! - раздался голос Перчикова. - Молодцы, хорошо работаете! - В руках у него было ведро. - Может быть, ведром помочь?

Плавали-Знаем выпрямился, окинул море взглядом. В это время старый Бурун повернул судно, и волны громоздились с другой стороны.

- Кажется, переборщили! - сказал Плавали-Знаем. - Ну-ка, поменяемся местами. Справа налево!

Пальцы у Солнышкина уже не разжимались. Он опустился на колени, но продолжал работать так, что тельняшка трещала по швам. На руках лопнули мозоли.

Наконец Плавали-Знаем, посмотрев на море, сказал:

- Ну вот, теперь, мне кажется, порядок, ребята.

- Ну нет, что вы! - крикнул Перчиков. - Разве вы не видите, что с левой стороны на одно ведро больше? - Он подошёл к борту и, зачерпнув воды слева, выплеснул её направо. - Вот теперь порядок! - сказал он.

- Порядок! - устало процедил Плавали-Знаем. - А ведь найдутся ещё такие, что скажут, будто впустую работали. Найдутся! Плавали - знаем!

КАЮТА ДЛЯ ИНДИЙСКОГО ПОПУГАЯ

Всю ночь судно бросало с волны на волну. За иллюминаторами грохотало, и по стёклам били брызги.

- Держись крепче! - кричал Перчиков и хотел привязать Солнышкина к койке.

Солнышкин упирался то ногами, то головой в переборку, и ему казалось, что внутри у него взад и вперёд перекатываются гружёные вагонетки.

Но к утру шторм успокоился. И Солнышкин враскачку вышел на палубу. Море было зелёным и так пахло арбузами и свежими огурцами, что из него можно было делать салат. Волны были белыми, лохматыми и прыгали у борта, как пудели в цирке. Солнышкину хотелось по-свойски потрепать их по загривку. Он перегнулся через борт, но тут за спиной раздался голос Перчикова:

- Любуешься природой? А наверху баталия! Солнышкин побежал за Перчиковым. В коридоре стоял гам. Полкоманды толпилось около каюты уборщицы Таи. Каюта находилась возле капитанской. Тая стояла с чемоданчиком и узелком и утирала глаза. В дверях топтался капитан с клеткой в руках. Перчиков возмущённо взмахнул руками:

- Из-за какого-то попугая переселять человека!

- Не из-за какого-то, а из-за ценного. Он куплен у факира в Индии! - с усмешкой возразил Плавали-Знаем.

- Не имеете права!

- Послушайте, Огурчиков, - Плавали-Знаем многозначительно поднял палец, - вы мне надоели…

- Во-первых, не Огурчиков, а Перчиков! - оскорбился Перчиков. - А во-вторых, мы будем жаловаться начальству!

- Начальство вас готово выслушать, - сказал Плавали-Знаем.

Он повесил клетку на вешалку, запер каюту и опустил ключ в карман.

И попугай опять показался Солнышкину очень знакомым.

Тая взяла чемоданчик и, всхлипывая, пошла к молоденькой буфетчице Марине, которая поддерживала её под руку. Толпа зашумела. Все были возмущены. И только артельщик сверкнул зубами:

- Будь я капитаном, я бы отхватил себе не одну каюту, а все четыре! - И кривыми ногами он начал выписывать твист.

- Прекрати! - крикнул Перчиков.

- А-а, Огурчиков, вам не нравится? - засмеялся артельщик.

- Вертится, как камбала на крючке! - обозлился Перчиков и сплюнул.

Боцман только посмотрел под ноги, но промолчал.

- А может, попугай и вправду особо ценный? - сказал он, вздохнув.

- Будь он трижды индийский… - начал Перчиков.

Но тут из-за двери на чисто русском языке раздался крик: «Загоню дурака! Доведёт до милиции!» Загоню дурака, доведёт до милиции!»

Все переглянулись, раскрыв от удивления рты. А Солнышкин вдруг щёлкнул себя по лбу:

- Вот оно что!

Он сразу же вспомнил шумную барахолку на сопке, старую спекулянтку и, конечно же, знаменитого попугая из Индии.

- Ну, всё! - сказал он и сжал кулаки.

- Что - всё? - озадаченно спросил Перчиков.

- Всё! - твердо ответил Солнышкин. Что «всё», он ещё не решил и сам, но кулаки его были готовы к бою.

ПАРТИЗАНСКИЕ ДЕЙСТВИЯ НА ПАЛУБЕ ПАРОХОДА «ДАЁШЬ!»

Солнышкин сидел на палубе и суричил царапины. Он опускал кисть в большую банку с красным суриком и мазал палубу. Палуба становилась красной, как пожар. Руки и щёки у него тоже были красными. Ветер раздувал его чубчик и приклеивал волосы к щекам. Солнышкин отдирал их и ещё больше размазывал краску. Он всё не мог успокоиться: выжить человека из-за какого-то попугая…