«Моревизор» уходит в плавание

Однако последнее слово осталось за сыном Пикара-старшего — Жаком Пикаром. В январе 1960 года на батискафе «Триест» он погрузился на 10919 метров, достигнув дна океана в самом глубоком его месте — Марианской впадине.

Если глаз человека видел морских обитателей на больших глубинах, то и рука человека коснулась дна океана. Конечно, не сама рука, а привязанная к металлическому тросу драга, которая могла открываться и закрываться на заданной глубине. Драгу опустили датчане с борта своего судна «Галатея». Как радовались учёные, рассматривая свой улов! Тут были и морские лилии, и голотурии, и ракушки, и крошечные белые актинии. И всё это добыто с глубины в 10190 метров!

Ещё удивительней был глубоководный улов советских учёных. Драга, опущенная с борта советского корабля «Витязь», выловила со дна океана ещё не виданных животных, сидевших в трубках до полуметра длиной.

Этих не известных науке морских животных назвали погонофорами.

Если раньше учёные спорили, есть ли в морских глубинах жизнь, то теперь этот вопрос решён. И недаром советские учёные выступили с протестом против предложения американцев сбрасывать в океанские впадины радиоактивные отходы. Было бы преступлением против науки превратить дно Тихого океана в атомную помойку. Глубины океана не пустыня, их населяют живые существа.

Вот с ними-то, с квартирантами нижних этажей океана, и захотелось познакомиться нам, экипажу «Моревизора».

Антон Петрович и его помощник Молчун заверили нас, что они покажут по нашему корабельному телевизору новый цветной фильм из жизни морских глубин.

Потушив свет, мы уселись перед экраном, и глубоководный сеанс начался.

В прошлом году, когда я гостил в Москве, тётя повела меня смотреть высотное здание университета. Пока мы дожидались лифта, который спускался с двадцать третьего этажа, я всё смотрел, как на стеклянном щитке у лифтёрши вспыхивают цифры: 22, 21, 20… Светился номер того этажа, который проезжал, опускаясь вниз, лифт.

А здесь нам сигналила темнота. Как мы узнавали о том, что опускались в новый этаж моря? Меркли краски, исчезал солнечный свет.

Сначала исчезли красные, потом оранжевые лучи. Мы очутились на «зелёном этаже».

— Если на такой глубине убить рыбу, — сказала Катя, вспомнив подводную охоту, — кажется, что у рыбы зелёная кровь…

— Бр-р!.. зелёная кровь… — передёрнул плечами Славка.

А наш телеглаз продолжал опускать нас всё ниже, всё глубже в океан. Это было путешествие в страну сумерек.

— Прощай, солнышко! — прошептала Майя, когда мы опустились в «серо-синий этаж».

Мы перешли подводную границу солнца, а с ней и границу зелёного мира. Растения не могут расти там, куда не проникает солнечный свет. Мы попрощались с зеленью.

Жители «чёрного этажа»

Наш телеглаз уже обшаривал новый, «чёрный этаж». Сюда не заглядывает солнце, не залетает ветер: вечный покой, стеклянная, неподвижная вода. Её рассекают своими плавниками только хищники в погоне за добычей да мусорщики моря — пожиратели трупов, медленно опускающихся на дно.

По особому календарю живут жители «чёрного этажа». Нет в этом календаре ни весны, ни осени, ни лета, ни зимы. В морских глубинах всегда одна и та же сводка погоды: температура плюс 1–2°. Жители «чёрного этажа» не знают, что такое утро и вечер. Их окружает ночь, которой нет и не будет конца.

Но в темноте подводной ночи мы увидели огни. Это светились живые «созвездия» — сами глубоководные жители.

На экранах промелькнула рыба, у которой светящиеся точки шли вдоль брюха. Она сверкала огнями, словно пароход иллюминаторами.

Из темноты выплыл череп; только он и был обрисован светом: прозрачное студенистое тело сливалось с тёмной водой. Светящийся череп предупредил нас о том, что рыбьи фонарики могут освещать только одну часть тела. И всё же мы вздрогнули, когда на нас уставились чьи-то огненные глаза — глаза, которые, казалось, блуждали сами по себе. И нельзя было не вскрикнуть от удивления при виде разинутой светящейся пасти. Мы не могли разглядеть само морское чудище, мы видели только его светящиеся зубы. А те морские жители, которых нам удалось рассмотреть, надо сказать, не отличались красотой

— Какой-то рахитик, — сказала Майя про одного из таких морских уродов, мордой похожего на мопса.

Майя подметила верно. Жители глубин не могут добывать из морской воды известь, поэтому у моллюсков, живущих здесь, тонкие, хрупкие раковины, у рыб — мягкие кости. Немало найдётся ещё и других причин для глубоководного рахита. Нет солнца, нет свежей зелени, да и вообще голодновато. Нас убедила в этом жадность чёрного пожирателя.

Экран показал нам чёрного пожирателя в тот момент, когда этот маленький хищник пытался втянуть в свою пасть рыбу в три раза больше его самого.

— Куда тебе! Лопнешь! Подавишься, жадюга! — подсмеивались над ним девочки.

Но чёрный пожиратель не лопнул, не подавился. Он начал раздуваться, словно игрушка «уйди-уйди». И, к нашему удивлению, большая, длинная рыба уместилась в желудке чёрного пожирателя. При этом он, правда, раздулся, как шар.

— Ну и ну!.. — мог только выговорить капитан.