«Моревизор» уходит в плавание

— А ну, зажгись! — сказал я и тряхнул колбу.

И кальмарики-фонарики опять засияли. Чтоб заставить их светиться, достаточно было лёгкого толчка.

Прибой выбрасывает на берег крохотных морских животных перидиней, и, если ночью по мокрому песку идёт человек, от трения его подошв на песке вспыхивают огненные следы.

В сказке синица хвалилась море зажечь. Синица не синица, а вот некоторые плывущие рыбы «зажигают» море. «Зажигают» море нос парохода, весло гребца.

— Юра, — шепнул мне Молчун, — пойдём и мы море зажигать!

Мы взяли длинный шест (Молчун ещё захватил планктонную сетку) и отправились на палубу. Стоило нам ударить по воде шестом, и мы почувствовали себя волшебниками: брызги сверкали, как искры.

Планктонная сетка, вынутая нами из воды, переливалась огнями, словно алмазная люстра.

Правда, нам быстро надоело «зажигать» море, мы убедились, что океан светится и без нас. Ночь для этого была самая подходящая: безлунная, черно-бархатная, с ветерком. Стоя на палубе, мы любовались подводной иллюминацией.

Сколько было в воде плавучих огней! Они то мелькали зигзагами, как молнии, то вспыхивали цепочкой, то мерцали, как звёзды. Медузы качались на воде, словно разноцветные ёлочные шары. Ветер срывал с волн светящуюся пену. Большая рыба пронеслась, точно комета, волоча за собой длинный огненный хвост.

— Вот в такую ночь, — сказал я Молчуну, — один капитан стал седым…

Светящиеся следы

И правда, был такой случай во время войны. Капитан судна, которому было поручено выслеживать вражеские подводные лодки, дважды за ночь видел, как к борту его судна приближалась светящаяся полоса. Капитан поседел от мысли, что судну угрожает торпеда. А на самом деле это сверкал огненный след дельфина.

Таких ошибок было немало и в боевые и в мирные дни с древних времён. Подводная иллюминация ввела в заблуждение Колумба. В последнюю ночь своего плавания он увидел вдали свет и обрадовался. Он думал, что кто-то с берега подаёт сигналы, то подымая, то опуская свечу. Но корабль находился ещё слишком далеко от берега, чтобы можно было увидеть сигнал с земли. Учёные думают, что Колумбовой «свечой» были не огни земли, а свет моря.

Об удивительном свете моря, который может и выдавать, и помогать, и обманывать, должны знать и капитаны, и морские лётчики, и артиллеристы, и рыбаки. Среди наших рыбаков есть замечательные следопыты, которые выслеживают добычу по свету. Следопыт зорко всматривается в ночное море. Под водой движется свет, и по этим плывущим светящимся следам нужно узнать, какая рыба идёт и на какой глубине.

Подводные огни — это рыбья сигнализация. Иной огонёк может означать «прочь от меня», иной — «хочу познакомиться». А созвездие огоньков, которые испускают крохотные рачки, — для косяка сельди как бы светящаяся вывеска плавучего ресторана, где можно сытно пообедать. Зная об этом, опытные рыбаки ловят сельдей «по фосфору», там, где ночью на воде выступают светлые пятна. Сельдь приходит в эти места за светящимся обедом.

И еще хитрее обманывает рыб человек. Иной раз и обеда-то нет, есть только одна световая реклама. Опущенная в море электрическая лампочка заманивает сельдей в сеть. Много сделал для улучшения лова на свет наш советский профессор П. Г. Борисов.

Теперь у нас ловят на свет хамсу, тюльку, ставриду, сардин и других рыб.

— Юра! И я хочу ловить рыб на свет, — подал голос Молчун.

— Куда тебе! Опять всех перепугаешь, за борт свалишься… Да мне уже пора в радиорубку.

Молчун покорно поплёлся за мной следом. Но что это? За дверью радиорубки раздались подозрительный стук и чьё-то покашливание. Может, здесь спрятался Невидимка?

Я подмигнул Молчуну и быстро распахнул дверь. Возле моего радиоприёмника, барабаня пальцами по столу, сидел сам капитан Пышкин.

Двойное дно

— Почему ты ещё не спишь? — спросил я, усаживаясь рядом.

— Не спится, — угрюмо ответил капитан. — Да как тут спать: ведь плывём по Тихому океану, начинаются коралловые рифы… Можно и на мель сесть и вовсе разбиться. Вся надежда была на эхолот, а он… то ли наше «морское ухо» ничего не стоит, то ли у Тихого океана двойное дно.

Двойное дно! Я даже подпрыгнул на стуле. Что за чушь! Теперь про самого капитана можно сказать: невежество! Двойное невежество! Видно, капитан забыл, как мы радовались тому, что на нашем корабле, как и на других советских кораблях, установлен замечательный прибор: «морское ухо» — эхолот.

Раньше, для того чтобы измерить морские глубины, лоцман бросал в воду лот. Теперь измеряет дно водолаз-невидимка, быстрый и верный, — теперь на побегушках у человека звук.