Морфы

Факультатив! Вот! Я буду ходить к нему на факультатив и вообще пойду к нему в личные ученицы и буду лучше всех знать ответы на любые вопросы.

Чудо откинуло прядь волос и широко улыбнулось нам. Или мне лично. Наверное, всё-таки мне. Если бы с такими зубами рекламировали пасту, я бы покупала её, даже если бы она была со вкусом гнилой капусты.

– Зовут меня мистер Совершенство, – продолжил наш преподаватель. – И сегодняшний урок посвящен формированию критического взгляда. Если вы планируете работать с сильными эмоциями, вам следует научиться абстрагироваться от них. Вот сейчас для начала вам следует перестать слушать мой голос, и начать слушать, что я говорю. Вы немедленно должны собраться и составить список того, что и почему вам во мне не нравится.

Мы же продолжали пялиться на него. По крайней мере, я точно. Не знаю, что до остальных – я никак не могла себя заставить посмотреть на других. Неожиданно откуда-то слева раздался шорох, словно кто-то открыл тетрадь и начал писать.

– Анна Васильевна, – обрадовался мистер Совершенство так искренне, что я с трудом подавила в себе желание придушить старушку. – Как вы справились?

– Вы, конечно, красавчик, – отозвалась Анна Васильевна. – Прямо как с картинки. Да только стара я для таких красавчиков, и дома у меня муж есть.

– Идеально! – пуще прежнего обрадовался мистер Совершенство. – Наличие крепких чувств в реальности и верное оценка собственных возможностей – лучший вариант. Кто еще?

Кто-то еще зашелестел тетрадкой.

– Ваш вариант, Сергей? – обратился к нему мистер Совершенство.

– Мне девчонки нравятся, – чуть смущенно ответил тот. Наши соседи пришли в движение. Похоже, этот простой ответ вывел из ступора практически всех. Наверное, остались мы с Джейн и Аня. За мелкую я больше всего переживала – в её возрасте я могла без памяти влюбиться даже в кого-то вроде моего первого куратора Паши.

Отвлекшись на гипотетические переживания Ани, я почувствовала себя свободнее и вспомнила, что терпеть не могу таких вот красавчиков. Что со мной такое? Мне вообще брюнеты нравятся! И моложе! Этому же не меньше тридцати, куда мне такой старикан?

И я уже совершенно спокойно раскрыла тетрадь, чтобы начать записывать. Если так подумать, то мне еще и повыше нравятся. И потощее.

– Немного усложним для наших молодых людей, – внезапно произнес мистер Совершенство и принялся массировать свое лицо. Я даже писать перестала, так удивилась. Самое интересное, что касался он только лица, но менялся целиком. Он стал чуть ниже, в плечах его пиджак обвис, зато рубашка натянулась.

Пара минут – и перед нами была такая же прелестная златовласая девушка.

– Пишем дальше, не отвлекаемся, – ласково своим же голосом сказал мистер Совершенство нам, и я снова нырнула в тетрадь.

К концу урока так или иначе все что-то написали. Кроме Мортимера. Об этом нам сообщил сам преподаватель.

– А ты почему не писал, Морт? – поинтересовался он.

– А вы мне вообще ничем не нравитесь, – отозвался мальчик. – Какой вообще смысл всё описывать?

Мистер Совершенство ничуточки не обиделся и не расстроился.

– Индивидуальная непереносимость морока, иногда встречается, – пояснил он. – Это довольно хорошо для тебя, но плохо для обучения. Трудно научиться тому, что сам не понимаешь и не чувствуешь.

– Я справлюсь, – коротко ответил Мортимер, и преподаватель не стал с ним спорить.

Перемену мы провели в столовой – похоже, всем сильно захотелось узнать побольше о новом предмете и учителе.

– Его обучение – сплошная дискриминация, – пожаловалась Джейн, с аппетитом вонзая зубы в булочку. – Надо найти что-то неприятное, а это часто то, чем человек не похож именно на тебя! Или на твой идеал, что ничуть не лучше.

– Слишком глубоко копаешь, Джейн, – пожал плечами Дмитрий. – Люди всегда делятся по какому-то признаку. И не всегда это воспринимается воинственно. Как насчет тех, кто любит консервированный горошек и тех, кто ненавидит его?

– Да причем тут горошек, – обиделась девушка.

– Очень даже причем, – поддержал Дмитрия Виктор. – Салат с горошком для тех, кто его не любит, весьма неприятное начало праздника. Я вообще не понимаю, почему ненавистники горошка до сих пор не восстали!

Зрелище, представшее нашим мысленным взорам, было до того сюрреалистичным, что в дальнейшем мы жевали молча.

Следующего преподавателя мы заметили не сразу. Сытые и от того добродушные, мы менялись местами, чтобы лучше познакомиться на занятии, когда услышали покашливание. Потребовалось несколько минут, чтобы убедиться, что никто из нас не кашлял.

– А теперь, когда вы все взбодрились, предлагаю всё-таки начать урок, – раздался голос от кафедры. Но за ней никого не было. По крайней мере, так нам показалось на первый взгляд. А затем мы разглядели плавающий в воздухе рот.

– Чеширский кот? – блеснула знаниями Аня.

– Очень мило, но нет, – отозвался рот. – Просто не вижу смысла появляться перед вами целиком. Имя, внешность и прочие глупости будут отвлекать вас от моего предмета. К слову, теорию звуков у вас будет вести эхо – ему вообще лень сниться студентам.