Моргейн

— Мой отец был сыном Тоома, — прервал ее Кесидри. Его глаза все время с беспокойством следили за ее лицом, как будто он со страхом ожидал приговора.

— Я помню Тоома, когда он еще играл на коленях у своей матери. Леди Армвел, самое изящное, самое нежное существо. Она была из рода Кайя. Я появилась в этом замке ночью… — Она перелистала несколько страниц назад. — Да, вот здесь, видите: «…пришла она в замок, принеся печальные известия с дороги. Правитель Эрелд…» — это брат Иджнела и моего друга Лри, который отправился со мной в долину Айрен и погиб там, — «…правитель Эрелд, путешествуя в ее обществе потерпел неудачу при попытке спасти Лиф от Тьмы, которая надвигалась на него». — Да, да. Это еще одно печальное сообщение об Эрелде. Он был хорошим человеком, но ему не повезло. Стрела, пущенная из леса, настигла его, а меня преследовали по пятам волки… «при этом она опасалась, что граница была уже окончательно уничтожена и не было никакой возможности говорить о спасении всех Срединных Царств. Можно было попытаться спасти только Лиф и Кайя, которые потеряли много мужчин и были практически разбиты. Тогда, простившись с землей Лиф, она оставила замок в большом трауре…» — Да, это должно быть где-то здесь. Мне все время кажется, что я пропала где-то здесь, в Лифе. — Ее пальцы продолжали листать страницы. — О, а вот здесь есть что-то новенькое. Мой старый друг Зри, он был советником у Тифвая, вы знаете об этом? Или нет? Хорошо, тогда послушаем. «…Кайя Зри явился в Лифе, и был он другом королей из земли Корис». — На ее лице блуждала роковая усмешка, как будто прочитанное сильно развлекло ее. — Друг, — она тихо рассмеялась. — Он всегда был только другом жены Тифвая. Но закончим на этом сплетни.

Кесидри завертелся на месте, спрятав обе руки в рукава, его напряженные лихорадочные глаза нервно перебегали от Моргейн к книге и снова к Моргейн.

— Зри был настоящей лисой, — сказала она. — О, это был очень ловкий человек. Можно было не сомневаться, что он не покажется в долине Айрен после того, что там случилось, хотя он и уехал вместе с нами. Зри всегда держал ухо к земле: как говорил Тифвай, у него был нюх на несчастья. Иджнел тоже никогда не верил ему. Но Тифвай был неудачником. И я удивилась, когда Иджнел взял его с собой. «… он оказал нам честь своим присутствием и опекал… молодого короля Лифа Тоома… во всех важных делах, и был, кроме того, телохранителем леди кайя Армвел и ее дочери Линны при кончине Лифа Иджнела…"

— Зри был наставником моего отца, — сказал Кесидри, когда Моргейн задумалась о чем-то своем. Он продолжал что-то лепетать, нервничал, страстно желал понравиться и угодить. — И он учил некоторое время моего отца. Он был очень старым, и у него было много детей…

Неожиданно в окружении Кесидри кто-то захихикал, скорее всего это был стоящий сзади него юин. Это было очень необдуманно и недостойно момента. Лиф Кесидри быстро повернулся в его сторону. Молодой воин поклонился ему и так же быстро попросил прощения, одновременно сделав замечание в глубину зала, где и находился истинный источник недоразумения.

— Что за человек был Тоом? — спросила Моргейн.

— Я не знаю о нем почти ничего, — сказал Кесидри. — Он утонул, как и моя тетка Линна.

— А кто был вашим отцом?

— Лиф Хес, — с гордостью произнес Кесидри. При этом он попытался найти страницу, где были соответствующие записи. — Он был одним из самых великих правителей.

— Так же опекаемый Зри?

— Говорят, что у него было много золота. — Кесидри не выказывал и тени смущения. Но потом его лицо неожиданно помрачнело. — Но я никогда не видел своего отца. Он умер, вернее, утонул.

— Как неудачно, но мне кажется, что все это яснее ясного, мой дорогой Лиф. Где это произошло? На озере?

— Они полагают, — Кесидри понизил голос, — что мой отец совершил самоубийство. Он всегда был угрюм и нелюдим. Он постоянно думал об озере, особенно после того, как Зри исчез. Зри…

— …утонул?

— Нет. Он уехал и никогда больше не возвращался. Это была ужасная ночь. Как-никак, а он был уже немолод. — На лице Кесидри появилась гримаса. — Я ответил на каждый из ваших вопросов, а вы так и не ответили на мои. Где вы были все эти годы? Что сталось с вами, раз вы не умерли?

— Если человек, — заговорила она, продолжая читать, — направился прямо в Колдовской Огонь в Инор-Пиввне, значит, он знал, что делал. Это может сделать всякий, все дело лишь в цене.

— Колдовские Огни Лифа, — произнес он, облизывая уголки рта. — Они могут быть вполне пригодными для этого?