Моряк

Но это вовсе была тетя, а не мама. Миша на ходу снял пальтишко, бросил на стул сумку и помчался по всем комнатам искать маму. Надо же ей рассказать, какая нынче удивительная, замечательная зима!

Отличная зима! Отличница-зима!..

Мушка

Настало веселое, теплое лето. Мишка, Гришка да Мушка целыми днями резвятся на воле.

У Мишки — бабушка. Она старенькая и любит ворчать на Мишку. Если за дело — Мишка терпит, слушает, а если зря, ни за что, ни про что, — тут уж Миша себя в обиду не даст, за словом в карман не полезет!

С улицы посмотреть, — можно подумать, будто Гриша и Миша живут в одном доме. Но это только так кажется. На самом деле у них дома разные, только крыша одна. И дворы разные. И жизнь разная. У Гришиной мамы сегодня, скажем, щи из овощей, у Мишиной бабушки — суп перловый. Гришина мама сегодня, примерно, суетится у печки, гремит кастрюлями, горшками, а Мишина бабушка сидит тихонько в уголочке и седые свои волосы расчесывает… Разная жизнь, разные обычаи! Но Гриша и Миша все равно приятели и поминутно бегают друг к другу.

А Мушка — это собака. Артельская.

На Мишкином дворе, надо вам сказать, работает артель овчинников. Они овчины выделывают, которыми тулупы кроют.

Там у них весело, на Мишкином дворе. С раннего утра до позднего вечера кипит работа в артели.

Вот Мушка и пристала к этой артели. Артельщики вовсе не думали обзаводиться собакой. Им вовсе нужна была лошадь, а не собака.

Они и купили лошадь… Сначала они купили Рыжего — жеребца. Потом они его обменяли на Белую — лошадку. Но Белая оказалась ленивой до невозможности. Тогда они ее продали и опять купили Рыжего, только не того, а другого, потемней. Это был добрый конь — всем вышел: и сильный, и статный, и резвый, с длинной гривой и тонкими ногами. На нем сам председатель артели ездит — товарищ Мейер.

Товарищ Мейер заботится о Рыжем: кормит его вовремя и поит, и Рыжий хорошо бежит под Мейером — кнута никакого не надо!

Товарищ Мейер давно обещал взять Мишку и Гришку в город, только все не приходится: то телега нагружена товаром, сесть некуда, то он укатит чуть свет, когда ребята еще спят. Но эго ничего! Товарищ Мейер, если обещал, — наверняка сделает. И ребята терпеливо ждут. Они Мушку тоже возьмут с собой в город. Она будет бежать за телегой, она сильная. А что, ей не добежать до города, что ли?..

Когда Мушка пристала к артели, все обрадовались: а ведь собака нам, пожалуй, очень даже кстати будет! Особенно были рады товарищ Мейер и сторож Евдоким. Тот самый Евдоким, у которого острая бородка, как у козла, громадные ноги и который научился в артели отлично говорить по-еврейски.

Но больше всех к Мушке привязались, конечно, Мишка и Гришка. Мушка тоже к ним привязалась. Куда они, туда и она. Они на баштан— и она на баштан; они в сад за яблоками— и она в сад за яблоками; они на речку— и она на речку…

Когда Мушка появилась в артели, она была худа, как голодный волк. И шерсть у нее была серая, волчья, и уши торчали, как у волка, а хвост был трусливо поджат.

Но Мишка с Гришкой взялись за нее как следует, и через недельку собаку нельзя было узнать. Она стала веселая, гладкая, пушистая, и все, кто хоть сколько-нибудь понимает в собаках, все говорили:

— Замечательная собака у артельщиков. Где они раздобыли такую?

И Мишка с Гришкой гордо переглядывались. Они были рады.

Беда была только с Мишкиной бабушкой. Она в собаках ничего не понимает, и вот она невзлюбила Мушку.

— Я ее когда-нибудь кипятком ошпарю, вашу собаку, — грозилась она, — не надо мне собак. Я уже, слава богу, шестой десяток обхожусь без собак!

Ох, Мишка разозлился! Ох, он давай ругаться с бабушкой!

— Ты только тронь ее, — кричал он, — ты только вот столечко ее тронь! Я тебе тогда покажу «кипятком ошпарю»!

А Гришка стоял под окном, слушал, как Мишка спорит с бабушкой, и думал:

«Чего она мешается не в свое дело? Что ей Мушка сделала? Разве можно такую замечательную собаку — кипятком? Старуха такая злющая!..»

Потом он стал думать про Мишку:

«Интересно, а что Мишка сделает, если она на самом деле ошпарит Мушку?»

А Мишка все спорил с бабушкой, все спорил. Он сердито макал вареную картошку в соль, глотал, почти не жуя, и кричал:

— Попробуй только! Я тогда знаешь чего сделаю! Я соберу всех собак, всех, какие только есть в городе и за городом. И щенков, и цепных, и даже бешеных. Кормить найдется чем, мездры и овчины у нас хватит. Вот ставь тогда воду бочками, готовь кипяток! Посмотрим, как ты с ними справишься!

Гришка под окном ухмыльнулся. Он представил себе, что весь двор заполнен разными собаками: белыми, темными, желтыми, пестрыми, большими, маленькими, охотничьими, дворняжками, пуделями, таксами, бульдогами… целый двор собачий!

«Ну их, — подумал Гришка, — лучше не надо! Они будут грызться между собой и рычать. Лучше пускай Мушка останется! Она ведь разведчиком может быть, ребята говорили. На войне если! А Мишкина бабка ничего не понимает. Хорошо, что он ее настращал. Не будет трогать!»