Моряки Гора

— Так Серемидию удалось убежать? — уточнил я.

— Не знаю, — пожала она плечами.

— А как получилось, что Ты оказалась здесь? — спросил я. — Как тебе самой удалось сбежать из Ара?

— К этому моменту на крыше я осталась одна, — ответила бывшая Леди Флавия. — Другие женщины, не столь высокопоставленные, по сравнению со мною, наиболее приближенной к Убаре, не найдя на крыше никаких тарновых корзин и не ожидая, что их, вследствие их незначительности увезут в безопасность, давно покинули из крышу, спустившись внутрь башни, навстречу судьбе, какова бы она ни была. Мне ничего не оставалось, кроме как осуществить смелый, отчаянный и пугающий план, тот, который я оставляла напоследок, на случай если никаких других возможностей не останется. Но выполнить подготовительные мероприятия следовало прежде чем бунтовщики достигнут верхних этажей башни. Я спустилась в свои апартаменты, располагавшиеся двумя этажами ниже, там вызвала всех пятерых своих сандальных рабынь и приказала им проследовать в открытую боковую комнату, и связать друг дружку, заткнуть рты и завязать глаза. О последней оставшейся рабыне я позаботилась лично. Они не должны были видеть того, что я собиралась сделать дальше, и при этом они не смогли бы ничего никому рассказать, пока их не избавят от кляпов. Сама же я пошла к маленькому тайнику в моей спальне, сдвинула панель в сторону и вытащила оттуда крошечный сундучок, который торопливо отперла. Внутрь, в качестве последнего, отчаянного средства спасения, я спрятала рабскую тунику и ошейник, ключ от которого скрывался в кромке подола. Меня бросало в дрожь от одной мысли, что придется, не то что надевать, но даже прикасаться к таким вещам, как этот предмет одежды, крошечный и откровенный, и ошейник, такой легкий, но такой невыносимо практичный и эффективный, со своим миниатюрным, но крепким замком, который следовало держать сзади на шее. Я высыпала горстку драгоценностей от моего кошелька, самых дорогих, которые я заранее отобрала на такой случай, и спрятала их вместе с ключом от ошейника в специально подготовленный длинный чехольчик, образованный подвернутой кромкой туники, и распределила их так, чтобы их присутствие не бросалось в глаза. Как раз в этот момент послышались тяжелые удары в наружную дверь. Я торопливо сорвала с себя одежды и вуали, и запихнула их под покрывала постели. Я даже осмелилась бросить взгляд на свое отражение в зеркале, и признала, хотя и без привычного удовольствия и самообладания, что я весьма красива. На мгновение во мне поднялась волна страха, что у меня не получиться двигаться как рабыня, от которой требуется быть невыносимо красивой.

— Продолжай, — понукнул я задумавшуюся на некоторое время девку.

— На то, чтобы натянуть на себя тунику хватило мгновения, а затем я защелкнула ошейник на своей шее, отчаянно задрожав при этом. Каким значимым должен быть этот звук для женщины, которая понимает, что ошейник на ней по-настоящему, навсегда. Я заверила себя, поворачивая его замком назад, что ключ был у меня под рукой, спрятан в подоле туники. Снова я изучила себя в зеркале, и в мою голову пришла мысль, ужаснувшая меня, мысль о том, что мужчины могли бы найти меня интересной. Насколько же никчемны и отвратительны рабыни! С какой похотью мужчины ищут таких девок! Меня глубоко встревожил и напугал вид ошейника на моем собственном горле. Казалось, он преобразовал меня во что-то другое, во что-то совершенно отличное от того, чем я была на самом деле. Какими глазами мужчины могли бы смотреть на женщину в таком аксессуаре! И я боялся, что знала ответ на этот вопрос! Я была испугана и взбешена тем, что меня, свободную женщину, будут рассматривать как рабыню, но, одновременно, я боялась, что рабыню во мне могли не увидеть, в конце концов, от того насколько удачно я буду играть эту роль, зависела моя жизнь. Смогу ли я, со своей красотой, далеко превосходящей красоту рабыни, сойти за рабыню? В любом случае, я должна была приложить для этого все свои силы. Это было моей единственной надеждой. К четвертому дню мятежа мы уже прекрасно знали о том, что творилось внизу на улицах, и о проскрипционных списках, в которых, как я узнала мое имя стояло очень высоко, ненамного ниже имен Талены, Серемидия и иже с ними.

— Уверен, — заметил я, — Ты припрятала средства, богатство куда более значительное, что-нибудь вроде сундука с золотом, где-то в городе или окрестностях, дабы иметь больше шансов на спасение, не так ли?

— Увы, нет, — вздохнула она. — Никто же не ожидал, что Марленус вернется и поднимет восстание. Впрочем, как выяснилось, я все равно не смогла бы до них добраться, и даже если бы добралась, то вывезти их из города у меня бы не получилось. Это было просто невозможно.

— Тут Ты права, — вынужден был признать я.

— Драгоценные камни, — пожала плечами Альциноя, — для этой цели более практичны, легче и не занимают много места, их легко можно нести в кошельке.

— Или спрятать в тунике, — подсказал я.

— Верно, — кивнула она.

— Так значит, Ты рассчитывала убежать, представившись рабыней, — подытожил я.