Моряки Гора

В последнее время, когда я сдвигал заслонку на смотровом окне камеры на палубе «Касра», многие узницы, точнее те из них, кто еще мог двигаться, а не обессилено перекатываться с боку на бок в грязной соломе, вскакивали на ноги, отбрасывали в сторону свои одеяла и спешили приблизиться к двери, насколько им позволяли цепи на лодыжках и не просто тянули ко мне руки, прося освободить их от цепей и этого ужасного узилища, но еще и пытались извиваться, демонстрируя свое очарование, наперебой предлагая мне себя и обещая неземные наслаждения, с надеждой и отчаянием умоляя обратить на них внимание и забрать их отсюда. Я не винил их за то, что они любой ценой стремились избавиться от страданий, цепей и этой камеры, впрочем, я был свидетелем такого поведение даже в более спокойные времена, когда Тасса была склонна продемонстрировать нам свою безмятежность, возможно, тем временем планируя следующую атаку на людишек, оказавшихся столь глупыми, что решили испытать ее волны в столь небезопасный, если не запретный сезон. Многие из рабынь, знаете ли, уже не могли ничего поделать со своими потребностями, теперь полностью принадлежа ошейникам. Беспощадные рабовладельцы поступили с ними жестоко и бессердечно, раздув в их животах рабские огни, которым так сопротивляются, и которые так презирают свободные женщины. Теперь они не просто принадлежали мужчинам, но нуждались в них. Жертва таких огней сама поползет голая к ногам своего хозяина, даже самого что ни на есть ненавистного, жалобно и отчаянно умоляя его хотя бы о малейшей ласке.

Стоило захлопнуть заслонку, как изнутри доносились крики разочарования и страдания.

У свободной женщины есть много чего, что она может использовать в свою пользу, ее богатство, положение, касту, имущество, но стоит вокруг ее шеи сомкнуться рабскому ошейнику, у нее остается только она сама и ее красота, которая в общем-то ей не принадлежит. Она беспомощна, она не может торговаться. Даже предложить такое означает навлечь на себя плеть. Ее красота, как и вся она, является собственностью ее господина. И ее красота, как и вся она, легко может быть проигнорирована или подвергнута презрению.

Кто как не рабыня является самой беспомощной из женщин?

Рабыня часто находит себя заключенной в клетку, или закованной в цепи, или связанной тем или иным способом. В этом, разумеется, нет особой необходимости, но это помогает девушке лучше понять себя рабыней. Полная и безвозвратная неволя, вот то, что стало их жизнью, они — рабыни, только рабыни. На это ясно указывает сотня нюансов, от их клейма, ошейника и одежды, если им вообще разрешено одеваться, до их поведения, манер, дикции, уважительности, выражения лица, места в обществе, а с того момента, как их приучат к ошейнику, их мягкости, радикальной женственности, их настойчивых и непреодолимых женских потребностей, их достойной жалости и беспомощной потребности отдаться господину, их желания служить и любить. Но, тем не менее, это не значит, что не остается места для наручников, кандалов, цепей, шнуров и веревок, ибо это не только внушает им их неволю, но и возбуждает их, доводя до рабской течки. Редко встретишь рабыню, которая хотя бы иногда не опускалась на колени перед своим господином и со слезами на глазах не просила: «Ваша рабыня, мой Господин, хотела бы почувствовать тяжесть цепей. Пожалуйста, Господин, закуйте свою рабыню в цепи».

Есть расхожее мнение, весьма распространенное среди гореан, хотя и редко высказываемое в присутствии свободных женщин, что мужчины — господа и рабы женщин одновременно. Также говорят, что все женщины — рабыни, просто некоторые уже в ошейниках, а другие пока нет. Таким образом, предполагается, что женщины — собственность мужчин, все женщины — собственность, даже свободные женщины. Так что, им остается только встретить своего господина, чтобы тот заявил на них свои права. Редкий гореанин не размышлял над тем, как выглядела бы та или иная свободная женщина, закутанная в тяжелые, декорированные одежды, скрытая слоями вуалей, будучи лишена своих одежд, в ошейнике, у его ног, возможно, стоящей на четвереньках, испуганно глядящей на него, держа в зубах плеть или хлыст, и надеясь, что это не будет применено к ней. Только доминируя мужчина может достичь своего полного мужества, и только у его ног женщина находит исполнение своей женственности, в сдаче, в подчинении, в служении, в любви. Ответом несчастной, неудовлетворенной женщине является господин, ублажить которого она должна надеяться, чтобы не быть наказанной.