Моряки Зелёного Моря

Кобра молча закрыл глаза, но продолжил идти, кивнув головой. Они наконец-то добрались до караван-сарая - большого строения, квадратного по форме, совершенно без окон, зато с большими воротами со встроенными дверьми поменьше.

Кобра постучал в ворота. В двери приоткрылась щёлка:

- Кто?

- Постоялец. “Кобра”. У меня пескожук в вашем стойле стоит, я отдохнуть пришёл. - Кобра показал деревянный номерок с выжженными на нём цифрами. Охранник-кахашир лишь мельком кинул взгляд на бумагу с постояльцами, висящую сбоку, после чего перевёл взгляд на Кобру.

- Тяжёлая ночка, а?… А это кто с тобой? - поинтересовался кахашир. Кобра лениво отметил, что даже в здании тот решил оставить на себе бедуинский стальной шлем, открывавший лишь глаза.

«Железная башка, тебе что, вот прям интересно? Дверь открой, я комнату купить пришёл и спать, потом всё узнаешь, если тебя это так волнует».

- Наш радиотех, - спокойно ответил Кобра на усталом выдохе.

- Правила знаешь? Оружие в коробку, себе оставляйте только колюще-режущее, - сказал кахашир, и из двери выдвинулся транзитный ящик, достаточно широкий для автомата и пистолета Кобры.

«Ты хочешь, чтобы посетители не остались совсем безоружными на случай беды, что придёт за всеми вами, но и не хочешь, чтобы они размахивали пушками направо и налево, дабы их можно было легко усмирить. Что ж, таковы порядки».

- Огнестрельное есть? - спросил Кобра у совершенно потерянной Совы. Удивительно, но есть кто-нибудь ещё более дикий, чем он, видящий города только издалека?

- Зачем? - переспросила она. - А, огнестрельное?... Зачем? - на последнем слове она чиркнула когтем о коготь, посмотрев на Кобру широко раскрытым глазом.

Охранник посмотрел на неё с большим сомнением.

- Она что, туманная? - спросил он.

- Нет. Она радиотех.

“Даже если туманная, она вполне в сознании, чтобы осмысленно связывать слова. Большую часть. Если она кого-нибудь тут убьёт, значит с нами не поедет”.

- Она опасна? - уточнил охранник.

- Если ты убьёшь кого-нибудь, пока тут находишься, с нами не едешь. Уговор? - спросил Кобра, повернувшись к Сове. К нему понемногу приходило второе дыхание, но его он воспринимал как решительный рывок ко сну.

Сова открыла глаз ещё шире, и зрачок её будто стал ещё меньше.

- Никого не убью. Обещаю, - сказала она. - Только если ко мне не полезет, или к Малине.

Охранник хмыкнул. Щёлка захлопнулась. Дверь открылась, и они были пропущены внутрь, за ворота.

- Её птицу в хлев, к жукам, - сказал стражник. Птица оживилась, словно поняла речь, а возможно почувствовала, как Сова прижала её к себе.

- Я бы не рискнул, - остановил Кобра охранника.

- Тогда если она насрёт, сам вытирать будешь, - фыркнул охранник и повёл плечами. - А если что подерёт или испортит, лично нос тебе сломаю, если не заплатишь. Понял, искатель?

- Понял, запомнил, - кивнул Кобра спокойно и устало, хотя сердце сразу заставило его проснуться и внимательно оценить своего противника.

“Запомнил: сломаю тебе нос, если сова Совы что-то подерёт. И не посмотрю, что в железо заковался… Есть у нас способ и не такие консервы вскрывать”.

А за воротами находилось транзитное помещение и по совместительству широкий главный зал с высоким потолком, под которым на цепях висели светильники. Сильно пахло ладаном, перебивая запахи кактусовой выпивки и кислого бензака.

Путники проезжали караван-сарай насквозь, дабы оставить свой транспорт под присмотром в хлеву или гараже. Меж воротами пролегла дорога для машин и людей, а по бокам от неё находилась гостевая часть зала - бар, камины для ночного обогрева, диваны, подушки, столы и прочее.

За столами или на полу в столь поздний час сидели лишь бедуины, искатели да караванщики ночного погона. Негромкие разговоры, лёгкая музыка, да перестук игральных костей и деревянных карт о столешницы или пол. Многие ели или пили, собираясь в путь. Такие места никогда не имеют “режима жизни”, она текла бесперебойно.

Виднелись и охранники: кахаширы и люди, все с синими повязками и знаками различия гаечного ключа и шестерни. Видно местный конклав, заведующий караван-сараем. Таких людей можно разозлить, нарушив их порядки, но в основном они предприниматели, а не бандиты; Кобре такие люди нравились.

За деревянной барной стойкой скрывались внутренние помещения персонала. За ней самой, раскуривая длинную трубку и выслушивая историю пьяного завсегдатая, стояла барменша: зрелая гоблинша, половина чьего лица скукожилась, как у старухи, несмотря на внешне нестарый возраст. До самой барной стойки она не доставала, поэтому сидела на высоком табурете.

“Гоблины в баре… Наверное неудобно наливать посетителю, если для этого приходится дважды взбираться на стул твоего роста”, - лениво подумал Кобра. - “Однако я помню как минимум четверых, кто находил их самым забавным видом барменов и откидывал щедрые чаевые…”.

- Сколько сегодня за комнату с кроватью? - устало спросил Кобра, стараясь не садиться.

- На двоих - шесть серебряных жучков.

- На одного, надо полагать, три?