Моряки Зелёного Моря

Рейдеров стало пятеро. Это были пустынные бедуины, выживавшие за счёт всего, что подарит песок и его обитатели. У некоторых были луки, у одного пистолет, у остальных костяные копья да глиняные дымящиеся сосуды.

По вине одного такого сосуда плащ на спине жука разгорался всё ярче, теряя свой маскировочный бежевый цвет.

- Джеррет, ты там тип-топ? – крикнул один из рейдеров. “Джеррет” теперь был размазанным бурым пятном, смешанным вместе со своей пескомеркой на хитиновом брюхе пескожука.

- Мать чертей! - ругнулся бедуин. Жук пытался догнать напавших, но пескомерки были невероятно быстрыми, и скользили по песчаным барханам непринужденно, как по воздуху, отскакивая от медленных выпадов и боданий.

- Стоп, где чёртов Кобра? Его тут нет! - крикнул один из налётчиков, что остался близ разбитого лагеря, пока остальные пытались побороть жука.

- Не спеши с выводами, - из пустоты раздался голос, а следом прилетела пуля.

Охотник рухнул, а верхняя часть его черепа превратилась в кашу; винтовочная пуля разорвала голову, раскинув осколки черепа по песку.

Раз. Два. Три. Четыре.

Кобра работал безжалостно, бесстрашно стоя без укрытия. Для него не существовало никого, кроме винтовки и поставленных целей. Тех, кто пришёл искать именно его. Тех, кто подпалил его жука.

Четыре оглушительных хлопка: кому-то прилетело в грудь, кому-то порвало живот, кто-то упал, зажимая руками шею. Раненая пескомерка залилась диким пронзительным писком, из сплетения между её тельцем и лапкой на песок обильно потекла зелёная жижа.

Налётчик, ещё не успевший получить пулю, замахнулся для броска своего пилума, но дистанция уже была совсем неприцельной; копьё взлетело в воздух, описало дугу и рухнуло, вонзившись в песок всего в паре шагов от Кобры.

Пескожук, беснуясь, всё же скинул с себя горящую палатку, которую неугасимое пламя понемногу дожирало яркими всполохами. Тёмно-красные искры разлетались в утреннем свете, показываясь на фоне барханов чёрными точками. Шар тащился за ним, как на цепи, что приковывали к рабам, на которых не поскупились железа. Жук вспарывал им песок, оставляя за собой борозду. Но успокоился, когда горящая палатка сорвалась с его тела, а пескомерки без седоков разбежались в разные стороны.

Осталась лишь одна, она завалилась на бок, перебирая слабеющими лапками, а её седок невольно вскрикнул, когда та вжала его в песок остывающим телом.

- Твоим друзьям не повезло. А ты? Ты чувствуешь себя везучим, червь?! - крикнул Кобра, становясь на колено и держа на прицеле умирающую пескомерку. Её седок мог выкрутиться и теперь готовил засаду.

Тем не менее Кобра подуспокоился, и сердце перестало так стучать; всё могло закончиться хуже. Выстрелы наверняка разнеслись далеко по пустыне; стоило заканчивать порасторопнее.

Месть у десейрийцев на клинках, её легко стереть тряпкой, если есть на это желание. Он убил достаточно тех, кто представлял угрозу. С другой стороны, они искали именно его. Очень опасно оставлять хоть кого-то живым. Возможно, ему удастся убедить… Хотя бы на этот раз.

- Выходи без оружия и с поднятыми руками! Если нет, то живым ты будущего точно не увидишь! - крикнул снова Кобра, обходя труп пескомерки, за которым спрятался последний рейдер.

Упав, пескомерка придавила собой седока, завалившись набок; тот был зажат хитином в песке и пытался откопаться. Кровавая трава, росшая рядом небольшой кучкой, протягивала к нему свои травинки, пытаясь уцепиться за кожу. Сам седок был альвом - полуэльфом - с грязной выгоревшей кожей и ржавыми волосами. Потомок этой великой крови для Десейры был редкостью.

Кобра подошёл, видя, что лук альва лежал в метре от него. Увидев приближение своей добычи, что обернулась охотником, тот перестал пытаться выкарабкаться. Кажется, он уже знал, чем это закончится.

Пришло время задавать вопросы.

Глава 3 "Старый Ворчун и знакомый Молчун"

Солнце в зените - жуки в норах.

Так поговаривали в Десейре. В пустыне среди дня можно встретить только отчаянных или бесстрашных, кому не важно, зажарится он или нет. Жучиное яйцо, разбитое на металлическом капоте, приготавливается до хрустящей корочки всего за пару минут, а с людей за часы ходьбы по пустыне вполне может слезть кожа.

Инмарудин Ибн Анхут Ибн Андонизи, прозванный в народе “Ворчуном”, как раз подобно жуку забрался в свою нору, откуда теперь постоянно слышалась ругань, скрип гаек, жужжания болгарки и шумные вдохи дьявольского огня.

Инмарудин Ибн Анхут Ибн Андонизи - признанный механик на всём западе Великой Пустыни. Как сын простого городского лавочника, он достиг практически всего, о чём мог бы мечтать десейриец: жена, два сына, уже взрослая дочь, мастерская, частые клиенты, полка с боевыми трофеями и даже сторожевой жук для охраны дома, что был чуток к чужим запахам и ласков с детьми. Это точно было больше, чем краюшка свежего хлеба, о которой мечтали некоторые, даже свободные, жители Десейры.