Мориарти

После Челси мы въехали в Фулем, или Западный Кенсингтон, как предпочитают называть этот район его обитатели. Когда добрались до больницы, я передал поводья Перри, и он повёл «Чёрную Марию» с блаженной улыбкой на лице. Я велел ему сбавить ход. На то, чтобы организовать серьёзные поиски, стаду инспекторов из Скотленд-Ярда потребуются часы, и привлекать к себе внимание нет никакой нужды. Я окликнул полковника Морана, и в ответ он что-то невнятно буркнул. Значит, пока держится.

Ещё почти час мы добирались до Ричмондского парка, проехали через ворота Бишопс-Гейт — я их выбрал, потому что ими почти не пользуются. Мне требовалось открытое пространство, и парк был идеальным местом для того, что я задумал. Мы въехали на самое большое поле, какое могли найти, вокруг открывались разнообразные виды, за изгибом холма едва просматривалась река, но деревня была видна хорошо, а за ней вдалеке — и Лондон. День был чудесный, наконец-то дало о себе знать весеннее солнце, в чистом небе над горизонтом плыло несколько облачков. Мы остановились. Полковник Моран слез со своей подножки, обошёл лошадей, потянулся.

— Какого чёрта мы забрались так далеко? — спросил он.

Я оставил эту реплику без внимания, подошёл к «Чёрной Марии» сзади и открыл дверку. Кларенс Деверо знал, что его ждёт. В карету хлынул солнечный свет, Деверо съёжился, забился в угол, прикрыл рукой глаза. Я не стал с ним разговаривать. Просто залез внутрь и вытащил его на свет божий. Я был уверен, что оружия при нём нет. А на открытом пространстве он будет совершенно беспомощен, ничуть не лучше рыбы, которую выбросило на песок. Я подал сигнал Перри, и он направил лошадей к рощице, где в укрытии нас ждал второй экипаж.

Естественно, я позаботился об этом заранее. Ведь лошадей надо поменять — нам предстоит долгая дорога, вплоть до южного берега Англии.

Мой проигравший противник униженно ползал на коленях. Конечно, он чувствовал дуновение ветра на лице. Слышал пение птиц и прекрасно понимал, где оказался, даже не открывая глаз. У меня был револьвер, из которого я застрелил Этелни Джонса, Перри тоже был вооружён. Вероятность того, что нас здесь потревожат, была ничтожной. Парк огромный, две тысячи триста шестьдесят акров, если быть точным, я нарочно выбрал самый отдалённый его участок, едва ли сюда забредут гуляющие. Да и задерживаться здесь надолго я не намерен.

Моран стоял рядом со мной и смотрел на нашего пленника, с обычной смесью жестокости и презрения. Широкий облысевший лоб, огромные усы — увы, Моран напоминал опереточного злодея, но либо не имел об этом представления, либо на свой внешний облик ему было плевать. Он казался малоприятным человеком и в день нашей первой встречи, но с годами стал только хуже и был готов вспылить по любому поводу.

— Ну, профессор, что дальше? — спросил он. — Полагаю, вы собой вполне довольны.

— Всё вышло так, как мне хотелось, — признал я. — Была минута, когда я уже подумал: посол нам своего секретаря не отдаст. Эти люди — настоящие буквоеды. К счастью, покойному инспектору Джонсу напоследок удался гениальный ход, и он положил посольских на обе лопатки. За это я буду ему вечно благодарен.

— А этот мерзкий коротышка… собираетесь его убить?

— Ни в коем случае. Стал бы я так рисковать, если бы речь шла всего лишь об убийстве? Он мне нужен живой. И всегда был нужен живой. В противном случае моя задача была бы куда проще.

— Почему?

— Полковник, должно пройти несколько лет, прежде чем я смогу возобновить свои дела в Англии. Во-первых, организацию придётся строить заново, а это требует времени. Но и потом останется проблема…

— Шерлок Холмс?

— Нет. Похоже, он окончательно сошёл со сцены. Как это ни удивительно, придётся быть начеку с полицией.

— Они знают, кто вы.

— Именно. Они быстро разберутся в том, что именно произошло — эту головоломку решит даже Лестрейд. Ведь все они меня видели.

— Вы сидели рядом с ними, и они видели ваше лицо. К тому же вы убили одного из их рядов. Они будут вас искать, со всем старанием, на какое способны.

— Поэтому мне придётся уехать. Через три дня из Гавра в Нью-Йорк отправляется «Вандалия». На борту будем мы с Перри, а с нами — мистер Деверо.

— А потом?

Я взглянул на Деверо.

— Откройте глаза, — велел я.

— Нет!

Это был король преступного мира, величайший злодей, какого породила Америка. Он был близок к тому, чтобы уничтожить меня. Но сейчас это был ребёнок. Сжав лицо руками, он качался взад-вперёд и негромко всхлипывал.

— Откройте глаза, — повторил я. — Если хотите жить, делайте, что говорят. — Очень медленно Деверо выполнил приказ, но продолжал смотреть на траву перед собой, не в силах поднять голову. — Посмотрите на меня!