Морильское время

— А у тебя нет ощущения, что народ становится каким-то чумным? Все всем довольны… Мы довольны тем, что можем спокойно посидеть здесь. А на пятидесятом, можешь потом проверить, будут довольны, что удалось выполнить сменное задание и нагнать план.

— Ну да, согласен, — Борису не нужно было никого спрашивать, чтобы понять настроение ребят — сам не раз испытывал такое.

— Но в том-то и дело! Все с настойчивостью полоумных ищут повод найти удовлетворение от текущей ситуации, — продолжал Саша, пытаясь развязать плотно закрытый пакет с сухариками. — Вне зависимости от того, насколько плохо или хорошо в реальности обстоят дела.

Наконец ему удалось расслабить узел на пакете.

— Например, сейчас, по идее, каждый работяга должен клясть Семёныча и его смену, — пакет с аккуратно подвёрнутыми краями был поставлен на стол. — А каждый начальник должен думать, как сделать, чтобы подобное никогда не повторилось. Я уже не спрашиваю, что в это время делает наша лучшая в мире информационная система, при которой такие ситуации не должны бы возникнуть в принципе.

— Ну… логично.

— А как обстоит дело в действительности? — спросил Саша и, не дожидаясь ответа, продолжил. — Рабочие рады, что руда пошла хорошо, и, хотя они бы уж точно никак не пострадали, переживают, как бы догнать план. Руководители озабочены только одним: как бы всё замять, чтобы происшествие получило наименьшую огласку.

— Ну и план дать.

— Нет! План их сейчас волнует постольку поскольку. Средина месяца — план наверстают ещё три раза. Если бы можно было не давать план, но замять дело лучшим способом — так бы и сделали. И ничего для этого не пожалели. А план нужен сейчас для только для того, чтобы сказать завтра на явочной планёрке: какая авария? А! То мелкое происшествие в конце третьей смены? Да какая ж это авария? Так, незначительная поломка, которую мы ликвидировали через два часа, а ещё через несколько — нагнали тоннаж.

— Ну, это понятно, — сказал неуверенно Борис.

Саша посмотрел на него прищурившись и тихо вздохнул.

— Вот и ты — как все.

— То есть?

— Все запрограммированы на какие-то действия и никто не задумывается ни о их смысле, ни о своей роли в этой пьесе абсурда.

— А в чём она, эта роль?

— На мой взгляд, — сказал тихо Саша после некоторой паузы, — она приблизительно у всех одинакова: быть исправным винтиком в гигантском механизме создания ценности… И с радостью нести свой крест…

— Да ты просто в обиде на ту смену, что нам так всё пересрали. Но выводы у тебя поистине глобальные, — сказал Борис, подвигая к себе кружку. — У тебя есть какие-то аргументы, кроме сегодняшней ситуации?

— Вот сколько сейчас градусов наверху? — ответил вопросом на вопрос Саша.

— Да где-то сорок три, а что?

Борис положил сахар из стеклянной кофейной банки и начал его помешивать. Сашин чай тоже закипел.

— Ну и как, тебя это не напрягает? — он достал из кружки кипятильник, обхватил её полосой специально для этого приготовленного картона, чтобы не обжечься — у неё не было ручки — и перенёс на стол.

— А что должно напрягать? — Борис искренне не понимал, к чему клонит товарищ.

— Ну как же! В такой мороз носа на улицу не высунешь! Дети месяцами в школу не ходят. Полгода ты кроме своей квартиры да Людкиной не видишь ничего! Не напрягает убожество нашей жизни?

— Но мы ведь делаем нужное стране дело. Да, к тому же, зарабатываем неплохо, — ответил Борис, отрываясь от сухаря. — А не понравится, так и уехать можем… В любой момент.

— Уехать? — не унимался Саша. — Куда ты уедешь? И когда? Кто из твоих знакомых уехал за последний год?

— Никто не уехал, — сказал Борис, подумав секунду и прислушиваясь, как что-то холодное опустилось в области живота. — Так ведь всех устраивает и эта жизнь, и блага, которые они получают взамен. Соседи, вот, собираются уехать через пару лет. И многие, вообще.

— Да ты мозги включи! — продолжал Саша. — Какие блага ты вокруг видишь? Мы работаем здесь на краю земли за копейки, оставляем каждый день своё здоровье для того, чтобы обогатить кучку сильных мира сего!

— Почему копейки? Нам вполне хватает, — убеждённо возразил Борис. — Да и зарплату ведь нам ежеквартально повышают!

— Повышают? — произнёс Саша как-то рассеянно. — Но зарплату нам ежеквартально повышают на два процента, при том, что инфляция уже много лет не снижается ниже пятнадцати процентов в год!

— При чём тут инфляция? — спросил Борис слабеющим голосом. Он почему-то почувствовал лёгкое головокружение и даже тошноту. Ему уже не хотелось ничего обсуждать.

— Как при чём? — Саша начал выходить из себя. — Проснись и пой! Сколько кварталов в году?

— Четыре, — был тихий ответ.

— Значит нам повышают зарплату на восемь процентов, тем более не от её текущего уровня, а от базового, семилетней давности. Иными словами, реально наша зарплата вырастает ежегодно чуть более чем на пять процентов. А если учесть инфляцию, то мы ежегодно теряем около десяти процентов. Наши заработки падают на десять процентов ежегодно, а не растут!.. Что с тобой, Борь?