Морильское время

Спуск на глубину более километра вряд ли был бы осуществим. Но при изучении технической документации сотрудник Диортама обнаружил, что в одном из вентиляционных стволов через каждые 200 метров имеются технологические ниши. Сразу возникла идея пошагового спуска туда двух упомянутых сотрудников, которые были по совместительству кандидатами в мастера спорта по альпинизму. Сутки ушли на тщательную экипировку и подготовку груза, который также планировалось спустить в шахту.

Поддержка сверху обеспечивалась только до первой ниши, куда альпинистов с комфортом спускали при помощи лебёдки, позаимствованной на горнолыжной базе. Пробный спуск провели без груза. Сначала обоих спустили в нишу — проверить, в каком она состоянии. Там был десятисантиметровый слой пыли, поэтому дальнейший спуск решено было проводить в респираторах. Но в целом состояние ниши было приемлемым для крепления оборудования и размещения грузов. Затем один из альпинистов спустился в нишу номер два, испытав, таким образом, планировавшийся далее способ спуска. Всё получилось очень неплохо, за исключением подъёма без лебёдки. Сразу стало ясно, что подняться своим ходом будет не просто. Даже, скорее всего, невозможно. Тем не менее, спуск в шахту решили не отменять, зная, что скоро авария должна быть ликвидирована.

Альпинисты взяли с собой более тонны груза, значительную часть которого составляла вода с удвоенным содержанием триколитрона, и продукты питания. Кроме этого, экспедицию снабдили самым разным снаряжением на любые случаи жизни, включая медицинскую лабораторию и оборудование для интенсивного кодирования, а также рации транковой связи, которые должны были работать вблизи любых стволов — туда специально для этого спустили стометровые кабели-антенны.

Хотя спуск продолжался более трёх часов, экспедиция успешно достигла промышленных горизонтов, и последние двое суток аварии вела напряжённую работу. Изучалось состояние и поведение шахтёров, им были розданы все продукты и вода, нескольким десяткам человек была оказана медицинская помощь. Кроме того, было сделано почти сто анализов крови для определения содержания препарата в организме, с помощью НФК предотвращено развитие нескольких социально-опасных ситуаций. Конечно же, кодирование приходилось применять и для тех, у кого брались анализы — для сохранения тайны экспедиции.

Как уже говорилось, по мнению руководства филиала экспедиция была беспрецедентно удачной с точки зрения научной и прикладной ценности. Комиссия из Москвы согласилась с такими выводами, но нашла и кое-какой негатив. Она посчитала, что руководство филиала должно было сообщить о нишах в стволе и возможном пути спуска спасателей в шахту. Якобы, это значительно снизило бы напряжённость у пострадавших до их спасения.

Кроме того, комиссия выяснила, что незадолго до смерти двух горняков от отравления выхлопными газами, они были подвержены НФК, и в их крови содержалось огромное количество триколитрона и бета-колитрона — вспомогательного препарата, вводимого внутримышечно для улучшения кодирования. Комиссия провела по этому эпизоду особое расследование и пришла к выводу, что, учитывая ослабленность из-за длительного нахождения в шахте, люди могли уснуть в опасной ситуации при включённом двигателе против своей воли.

В филиале посчитали, что такие выводы притянуты за уши, но возразить авторитетной комиссии не могли — слишком очевидной была цепочка причинно-следственных связей.

Но самая трудная ситуация возникла из-за пропавшего горняка — странного, почти мистического случая, который не смогла разгадать комиссия.

Предыстория инцидента такова. Учёт пострадавших в отделах „Б“ и „Н“ вёлся по спискам, составленным штабом ликвидации аварии по записям учётного журнала ламповой. По их данным в шахте на момент аварии находилось 293 человека. Всех их взяли под контроль сотрудники отдела. На выходе из шахты пострадавших встречали не только самые влиятельные из родственников, спасатели и члены штаба по ликвидации аварии. Сотрудники Диортама под видом комиссии МЧС тоже скрупулёзно фиксировали поднимавшихся, включая нескольких несчастных, не доживших до конца своей длинной смены. После того, как под аплодисменты присутствовавших поднялся 293-й горняк, все, включая представителей отдела „Б“, покинули околоствольный двор. Медики проверяли самочувствие людей, многим требовалась помощь, их госпитализировали. Штаб разъехался по домам отсыпаться, с тем, чтобы с утра засесть за отчёты. Диортамовцы занялись уже спланированными исследованиями.

Но при тщательной последующей проверке выяснился вопиющий факт — на самом деле людей было больше. Оказалось, что 294-м был не работавший на руднике некто Федякин, водитель грузовика, знакомый мастера одного из добычных участков. При содействии мастера он спустился в шахту со своим личным фонарём „на экскурсию“ и тоже находился там во время аварии, хотя не значился в списках ламповой.