Морильское время

Слегка раскрасневшийся Косик вдруг встал со стаканом и обратился ко всем.

— Ребята, я так рад, что все мы здесь собрались. Это просто словами не передать.

Боря посмотрел на оратора и отметил, что нос у того ещё больше заострился, а также, что Олеся лукаво и с нежностью смотрит на спринтера. Он давно подозревал, что отношения у ребят не просто дружеские. Но они никогда не проявляли их на людях, поэтому было сложно сказать, так ли это на самом деле.

— Не так часто нам удаётся собраться вот так вот вместе, — продолжал Косик.

— Ну да, конечно, — вставил Эдик, — у нас ведь, как говорится, двенадцать месяцев зима, а остальное — лето.

— Да уж, — ответил Косик, — но я не об этом. Я вот о чём подумал. Наш клуб не имеет названия… Предлагаю с сегодняшнего дня называться организацией „Морильск, проснись!“ Кто за, прошу поднять стаканы.

Стали подниматься вверх руки — название присутствующим понравилось. Но не всем.

— Хорошее название, — взял слово Аркадий Денисович, — но хочу вас попросить не торопиться. Как вы знаете, наш кружок нелегален. Хотя, строго говоря, противозаконным он не является, но все же глубоко конспиративен, так как есть хорошие люди, которые не посмотрят на законы и быстро вправят нам мозги… Поэтому принятие любого названия для нас нежелательно. Сейчас у нас и организации-то никакой нет. Мы — просто компания, которая выбралась на шашлыки, — „компания“ после этих слов одобрительно зашумела. — Но как только мы возьмём себе название, мы начнём существовать. И неизвестно как оно обернётся в итоге. Поэтому предлагаю не пороть горячку и не торопиться с названием.

Голосование провалилось, и Косику это явно не понравилось. Но общего настроя такое развитие событий не испортило, пикник продолжался. Постепенно ажиотаж вокруг новых партий шашлыка стихал, разговоры становились рассредоточенными и менее внятными. Мамука о чём-то довольно спорил с Аркадием Денисовичем, а рядом с ними сидел Безымянный и изредка кивками отвечал на их реплики. Другой кружок собрался вокруг Эдуарда, который рассказывал что-то смешное, кажется, о своих приключениях на охотничьей точке в тундре. Женщины с вниманием слушали историю о том, как он чуть не замёрз в трёх километрах от избы из-за пустячной поломки снегохода.

— Вообще-то я не знал, что до точки уже рукой подать, — рассказывал Эдуард. — Из-за плохой видимости я давно потерял ориентиры, и мне казалось, что расстояние — километров восемь-десять. Мело всё сильнее и сильнее, и я понял, что если останусь на месте, то вскоре замёрзну. С другой стороны, на лыжах — вполне можно дойти. Одно меня смущало: если оставлю снегоход, то фиг потом его найду. Я долго не решался его бросить, но когда совсем замёрз, созрел для решительных действий. Перед тем, как уходить — облил снегоход бензином и поджёг.

Такой финал развеселил компанию. Но Эдуард, кажется, рассчитывал на другую реакцию.

— Зря смеётесь, барышни! — пробурчал он. — Поступок не такой уж и безрассудный. Вы просто, наверно, не знаете, что даже при очень низкой видимости зарево от пожара видно на километр и более. Так что я таким образом сделал себе ориентир… да и бросать не так жалко. Но, конечно, если знал бы, что три километра, жечь бы не стал. Можете представить мою досаду, когда я вышел к кордону, ещё не потеряв из виду мой догорающий за спиной „Буран“.

Когда Боря понял, что никто не обращает на него внимания, он поднялся и решил предпринять ещё одну экспедицию. На этот раз — вдоль склона.

Время близилось к вечеру, но полярное солнце не собиралось прятаться за горизонтом — просто плыло по направлению к северу. Тени становились длиннее, поднялся ветерок, посвежело. Борис прошёл чуть выше лагеря, разбитого большой компанией с детьми. Уже не слышались удары по мячу, зато детские визги говорили о том, что малышня там предоставлена сама себе.

Борясь с лёгким головокружением, он не спеша продвигался вперёд, вдыхая свежий ветер и прислушиваясь к ощущению свободы и простора, концентрирующемуся в груди. После того как он прошёл метров триста, позади послышались быстрые шаги — его нагонял Косик.

— Привет, — сказал он невпопад, — тоже решил прогуляться.

Какое-то время шли молча. Спустившись в низину, перешли какой-то ручей. Ширина его позволяла без труда перепрыгнуть на другой берег. Несмотря на узость русла, глубина в некоторых местах явно превышала метр, а скорость течения была довольно высокой. Вода была удивительно прозрачной, на дне виднелись многочисленные коряги и водоросли.

Борис на секунду задержался возле потока. Ему подумалось, что здесь, очевидно, должна быть рыба. Но рыбы в тот момент ему никакой не попалось. А если и была где-то поблизости, то наверняка спряталась от двух прыгающих над водой мужиков.

— Обидно, да? — пробормотал, наконец, Косик.

— Что обидно?

— Что у нашей организации не будет названия.

— Да прямо! Если хочешь считать, что мы называемся „Морильск, проснись!“, то и считай. А официально называться не надо… Денисыч правильно сказал. Ты бы ещё устав нам сочинил и зарегистрировал в администрации.