Морис

Через час от полка ничего не осталось. Боясь поднять головы, солдаты расползались на четвереньках в разные стороны, лишь бы подальше от этого ада. Иона взяла пример с отца и атаковала авиабазу, с которой взлетели истребители. Она просто прошлась по всем самолетам, что готовились к взлету и те, как бумажные модели, разрезанные пополам, тут же развалились. А дальше она стала кромсать взлетную полосу. Иона сильная. Однажды она потопила авианосец, ее не испугаешь шлепками свинца. Напоследок она сожгла несколько радаров и обрушила диспетчерскую вышку. Дул был впереди и вел бой с Винг и Хайлой. Они расчленили колонну бронетехники, которая к этому моменту уже продвинулась вглубь заповедника более чем на пять километров. Молли ударила в голову колонны, а Нина, зайдя с фланга, перерезала мост. Задача была одна – уничтожить технику, а после предложить солдатам самостоятельно покинуть заповедник. До глубокой ночи шли бои. То тут, то там вспыхивало зарево. Пахло не порохом, а горящим маслом, едким и кислым маслом.

К утру все стихло. В очередной раз миротворческий корпус отстоял заповедник. Винг был тяжело ранен, около него взорвался снаряд. Нина погибла. Трудно сказать из-за чего, сдетонировала мина, или кто-то специально взорвал машину с боеприпасами, когда она была рядом, теперь это не важно. Молли и еще трое миротворцев получили сильную контузию. Ионе в трех местах на вылет пробило ногу. Остальные отделались небольшими осколочными ранениями и просто жутко устали.

Все раненные и погибшие были срочно переправлены в госпиталь Ариадны. Остался лишь Морис. Сидеть и ждать новой атаки бессмысленно. Ловить в лесах остатки разрозненной армии не стоит. Поэтому он принял решение пойти к президенту этой никчемной страны, которая так подло решила свести счеты с миротворцами. А ведь еще не так давно эта страна клялась в вечном мире и дружбе. Рано утром, как только взошло солнце, Морис прилетел и встал у президентского дворца. Ожидать можно было чего угодно. Первые появившиеся военные оказались наглыми. Они, похоже, еще не знали, что там произошло, поэтому вели себя вызывающе: издалека тыкали автоматами, требуя лечь на землю. Но Морис спокойно попросил передать, что хочет встретиться с президентом и будет ждать ответа до конца дня. Мол, у него есть время подождать, а пока он ждет, попросил принести стул, зонтик и кофе.

В конечном счете переговоры состоялись. Морис только напомнил об условиях договора и вежливо попросил впредь его не нарушать и, когда уже перед уходом президент протянул ему руку в знак примирения, Морис отказался ее пожать.

В течении следующей недели остатки разбросанной армии выходили из леса. Покидая зону заповедника, они со страхом смотрели на раскуроченные машины. Их всех разоружали и пешком отправляли обратно в их умирающий мир. С машинами было все проще, в течении следующих месяцев с них сняли все вооружение, а после разложили вдоль дорог, по которым шло наступление. Это будет служить уроком и напоминанием последующим поколениям, кто решится напасть на миротворцев.

9

Гибель Нины. Это был уже второй миротворец, который погиб, защищая то немногое, что еще осталось от природы. Было решено создать храм в память тех, кто сгорел. Да, именно сгорел, а не погиб. Ведь сердце остановилось вместе с пламенем их энергии. Храм возвели внутри горы, там, где развивался город миротворцев Наи. Со временем это стало священным местом. Если было трудно, если нужен был совет, приходили сюда. Склонить голову и просто поговорить с другом.

На острове было решено построить два города: один Мила, туристический, в нем же проживали туристы и сотрудники институтов, а второй – город Наи, где жили только миротворцы. В городе Наи располагался архив, совет высших, институт освоения космоса, музей, сами корпуса для преподавателей из лица миротворцев, а также номера для учеников и их сопровождающих, ведь с ними всегда жил кто-то из родителей, порой уж слишком маленькие приезжали сюда учиться. Подземный город был непохож на катакомбы. Там были широкие проходы, там было светло и свежо, огромные галереи с цветущими деревьями и птицы, которые летали везде. В нем поддерживался режим дня. На улице восход – в галереях становилось ярче, если была ночь, то почти все угасало. И это была не прихоть, это давало возможность не отрываться от реальности.

А в городе были целые корпуса для туристов, которые приезжали, чтобы посетить музей и просто посмотреть на миротворцев и поговорить с ними, чтобы ближе познакомиться и понять, кто они такие, что не кусаются и что они такие же, как и все.