Морис. Куда боятся ступить ангелы

– Взрослый стал. Хауэлл меняет садовников каждые два года.

– А-а…

– Репа, – продолжала она, – снова картофель, свекла… Морри, давай навестим дедушку и тетю Аиду, если они нас пригласят? Я хочу, милый, чтобы эти каникулы ты провел, как душе угодно, – ты ведь оказался таким молодцом, да и мистеру Абрахамсу большое спасибо, ведь твой отец ходил в ту же школу, а потом он учился в Саннингтоне, куда и ты теперь поедешь – будешь во всем повторять путь нашего любимого папочки… – Она умолкла. Морис всхлипнул. – Морри, милый…

Из глаз мальчика текли слезы.

– Сладенький мой, что с тобой?

– Не знаю… сам не знаю…

– Что ты, Морис…

Он только покачал головой. А ей так хотелось, чтобы ребенок был счастлив… Она тоже заплакала. Из дома выбежали девочки и закричали:

– Мама, что с Морисом?

– Отстаньте, – простонал он. – Уйди, Китти…

– Он переутомился… – Обычно этой фразой миссис Холл объясняла все.

– Я переутомился.

– Иди в свою комнату, Морри, миленький мой, я тебя понимаю, это так ужасно.

– Ничего, все в порядке. – Он стиснул зубы, и волна печали, охватившая все его существо, выплеснувшись наружу, начала спадать. Утекла по сосудам в его сердце и там исчезла. – Все в порядке. – Он бросил свирепый взгляд в сторону и вытер глаза. – Я, пожалуй, поиграю в халму.

Пока расставляли фигурки, он повеселел и уже болтал как прежде. Вспышка детской слабости погасла.

Он обыграл Аду, которая его боготворила, и Китти, относившуюся к нему спокойно, и снова выбежал в сад – поговорить с кучером.

– Здравствуйте, Хауэлл. Как поживает миссис Хауэлл? Здравствуйте, миссис Хауэлл! – И так далее; в голосе его звучали покровительственные нотки, с людьми родовитыми и знатными он говорил совсем не так. Потом вернулся к интересующей его теме: – У нас новый садовник?

– Да, господин Морис.

– А Джордж стал слишком взрослый?

– Нет, господин Морис. Просто нашел место получше.

– Значит, сам пожелал уйти.

– Точно так.

– А мама сказала, что он стал слишком взрослый и вы предложили ему уйти.

– Нет, господин Морис.

– Вот уж мои поленницы передохнут, – сказала миссис Хауэлл. Морис с прежним садовником любили играть среди дров.

– Это мамины поленницы, а не ваши, – возразил Морис и ушел в дом. Хауэллы кисло переглянулись. Впрочем, они ничуть не обиделись. Проведя в услужении всю свою жизнь, пара считала, что джентльмену положено быть снобом.

– Уже нос задирает, – объяснили они поварихе. – В папочку пошел.

Того же мнения были и мистер и миссис Барри, прибывшие к обеду. Доктор Барри был старым другом, а если точнее, соседом семьи и проявлял к ней умеренный интерес. Разве могут эти Холлы кого-то интересовать глубоко и по-настоящему? Китти ему нравилась – у нее неплохие задатки, девчонка явно с характером, – но сестры уже спали, и позднее доктор Барри сказал жене: лучше бы Морис присоединился к сестрам. «И провел бы в спячке всю свою жизнь. А ведь так и проспит всю жизнь. Как его отец. Какой толк от таких людей?»

Спать Морис пошел с неохотой. Спальная комната всегда приводила его в трепет. Весь вечер он старался держаться, но, едва мама поцеловала его на ночь, в нем зашевелились прежние страхи. Все дело было в зеркале. Его не пугало собственное отражение, не боялся он и своей тени на потолке, но эта тень отражалась в зеркале… вот что заставляло его трепетать… Он старался держать свечу так, чтобы тень и зеркало не встречались, а потом ставил ее на место и попадал в объятия страха. Умом он все понимал, и эта тень ни о чем ужасном ему не напоминала. Но так или иначе было страшно. В конце концов он задувал свечу и нырял в постель. Он предпочел бы полную темноту, но у этой комнаты имелся еще один недостаток – прямо напротив окна стоял уличный фонарь. В ясную ночь сквозь занавески проникал вполне безобидный свет, но иногда на мебели вырисовывались неясные очертания, что-то вроде черепов. Сердце его колотилось, и он лежал, охваченный ужасом, хотя все домочадцы находились совсем рядом.

Он приоткрыл глаза – вдруг черепа пропали? – и вспомнил о Джордже. Что-то шевельнулось в глубине его сердца. Он прошептал: «Джордж, Джордж». Но почему Джордж? Кто он? Никто – рядовой слуга. Мама, Ада, Китти – ведь они в его жизни куда важнее. Но для таких рассуждений он был еще слишком мал. Сопротивляясь печальным мыслям, он неосознанно отогнал видение прочь и заснул.

3