Моривасэ Моногатари

Он протянул охраннику отобранную у него тонфу и с достоинством поклонился.

Охранник взял тонфу, покрутил ее в руках и растерянно посмотрел на стоящего у двери напарника. Тот, явно удивленный, тоже снял с пояса тонфу.

Наставник Кодзё не был большим мастером таниндзу-гакэ, поэтому он с готовностью включился в предложенную ему игру, рассчитывая как следует потренироваться. Помещение, правда, было очень уж тесным, да и татами на полу не было, поэтому ему приходилось приложить немалые усилия, чтобы никто их его партнеров не ушибся или, упаси Будда, не оцарапался. К счастью, этого удалось избежать.

Уже через пять минут милиционеры выдохлись. Впрочем, темп тренировки они задавали сами, а потому наставник был доволен — ученики работали с большим желанием.

— Пойду еще ребят позову, — прохрипел тот, что был поплотней, вышел за дверь и через пару минут вернулся, приведя наставнику Кодзё аж трёх свежих учеников. Определенно, у наставника были все шансы улучшить свое владение техникой таниндзу-гакэ!

Особенно поучительной ситуация стала, когда милиционеры навалились на него сразу впятером. Впрочем, с горечью подумал наставник, если бы помещение было лучше приспособлено для совместных тренировок, его достижения были бы еще более значимы...

Достижения же его партнеров определенно оставляли желать много лучшего. Иногда наставник останавливался и подробно, движение за движением, демонстрировал стражам технику исполнения сото-кайтэн-нагэ или ката-гатама, но постепенно у него начало складываться впечатление, что они его не слушают, а если слушают, то не понимают. Это было тем более странно, что работали они со впечатляющей выкладкой, и, даже попеременно отдыхая, к утру были уже совершенно обессилены. И это несмотря на то, что в тренировке, когда попеременно, а когда и разом, приняли участие все сотрудники, находящиеся на дежурстве в отделении!

— Ффффсссё... — в конце концов прохрипел плотный охранник. — Ниммммма-у больше... Не дается, ссу... сссу... ох... пойду вызову ребят из катэпе, пусть они его... а я нимма-у...

Чуть не рыдая, он поднялся в дежурку, позвонил в городской оперативный штаб, невнятно вызвал подкрепление, сказав, что «тут полная хана» и «держаться нету больше сил», и уронил трубку.

Затем охранники, в отжим мокрые и насквозь обескураженные, заперли лишь слегка разогревшегося чокнутого деда в камере и сели тут же в надзирательской пить чай. Ночь у них выдалась бурной.

— Какой-то дурной, — усиленно дыша носом, говорил плотный милиционер. — В первый раз такого встречаю. Ну его совсем, так и грыжу можно заработать. Пусть с ним лучше спецназ возится...

Остальные старались поменьше говорить и в основном кивали. Милиционер, на котором наставнику Кодзё особенно понравилось отрабатывать тэкуби-осаэ, ошеломленно глядел на свою правую руку. Рука была совершенно цела, даже не вывихнута, но слушаться хозяина отказывалась категорически.

В таком состоянии и застал милиционеров самурай Цюрюпа Исидор.

В течение следующих сорока минут, пока спецназ, плотно простреливаемый объективами телекамер, героически штурмовал здание Савёловского РОВД, самурай и наставник говорили о Прекрасном.

В основном, конечно, о природе. Но и поэзия, не скроем, их почтительного внимания тоже удостоилась.

О силе гармонии

Однажды ранней осенью самурай Цюрюпа Исидор отправился отдохнуть на ВВЦ, ибо любил тамошние боковые аллеи просто так и изнутри, а Колесо Обозрения — со стороны и за близость к дао (то есть, за кажущееся совершенство внешней формы при полной невозможности сформулировать внутреннее содержание). И надо же было такому случиться, чтобы как раз в тот момент, когда был он неподалеку, возле фонтана «Дружба народов» встретились лицом к лицу два достойных воина и затеяли обычное для достойных воинов соревнование — начали меряться боевым оружием.

Следует пояснить, что воины эти были не просто из разных домов, а еще и провозглашали свою принадлежность к разным культурам: один был по случаю рыцарем Гондора, а другой — определенно кшатрием кого-то из Тимуридов, но какого именно — Джахангира ли, Аурангзеба ли, — точно узнать было никак невозможно, ибо кшатрий состоял в своей касте недавно, новый родной язык выучил недостаточно хорошо, а на прежнем говорить и понимать отказывался наотрез. Да и не было это важно, ибо мерялись воины, как уже было сказано, вовсе не языками.

Гондорец, кстати, судя по строению черепа, был из племени баконго. Но тут тоже уверенно ничего сказать было нельзя, потому что специалистов нужного научного профиля под рукой не оказалось, а сам он, конечно, просто так сознаваться бы не стал. Да и чего выпытывать-то — сказал же человек, что он из Гондора, и каким дураком надо быть, чтобы начать убеждать его в обратном! К тому же, напомним, суть поединка была не в этом.