Морковка Семнадцатая [с иллюстрациями]

— А можно, я подумаю завтра?

— Завтра вы подумаете над другой задачей!

Морковка задумалась.

— У них было ног… ног… Две! — радостно воскликнула она. — У них было две ноги! И четыре лапы! А теперь решите мою задачу, фрау Берта.

Учительница удивлённо вскинула бесцветные брови и внимательно кивнула.

— Если десять бабочек встанут в хоровод и возьмут друг друга за лапки, сколько лапок будет занято?

На лице фрау изобразилась крайняя задумчивость.

— А пока вы решаете, я займусь делом! — И Морковка, схватив долгожданный сачок, выбежала в королевский сад.

* * *

Королевский сад благоухал на все возможные лады. Кусты жасмина, белые от цветков, были аккуратно подстрижены — как

и травка, зелёным бобриком заполнявшая пространство между цветниками и клумбами. Здесь были розы, гвоздики, ирисы, ромашки… Над садом порхали бабочки всех цветов, мастей и размеров.

Старый садовник Леопольд приходился на четверть тёзкой маленькой принцессе, чем очень гордился. Он любил Морковку, но её появление с сачком почему-то его опечалило.

— Вы собираетесь ловить бабочек? — И он грустно покачал головой.

— Да! Это же так весело! Хочешь — давай вместе?!

— Нет, они слишком красивые. Я не хочу причинить им боль.

— Им будет больно?.. — Морковке это как-то не приходило в голову.

Она стояла посреди сада, растерянно глядя на Леопольда, и вертела в руках ненужный больше сачок. И вдруг большая красивая бабочка с оранжевыми крыльями доверчиво села ей на руку…

— Двадцать! — раздалось со стороны дворца. Морковка и Леопольд вздрогнули от неожиданности. — Лапок будет двадцать! — высунувшись по пояс из дворцового окна, кричала своей ученице фрау Берта.

Морковка улыбнулась и кивнула. А чудесная бабочка взмахнула крыльями и полетела по своим бабочкиным делам.

* * *

— И полетела по своим бабочкиным делам! — радостно закончила рассказ Морковка, болтая под столом ногами.

— Правильно, гоняться за бабочками — это не по-королевски, — похвалила её Маргарита Шестнадцатая.

— А что ты будешь делать с сачком? — прищурился папа.

— Об этом я подумаю после ужина.

* * *

После ужина Морковка постучала в дверь мадам Клотильды. Заспанная мадам в шёлковом халате и бигуди открыла дверь и сонно-вопросительно уставилась на принцессу.

— Разве у нас урок?

— Мадам Клотильда, я хочу подарить вам… чепчик. — Морковка протянула удивлённой учительнице сачок. — Только его придётся придерживать за палочку.

* * *

О том, что ответила мадам Клотильда, история умалчивает. Зато не умалчивает она о том, какие вкусные мандарины растут в Южном Соседнем Королевстве.

Это случилось во вторник…

МОРКОВКИН ВТОРНИК

— Маргарита Жозефина Антуанетта Леопольдина, не болтайте ногами! — сказала Маргарита Шестнадцатая и аккуратно взяла миниатюрную золочёную чашечку с кофе. — Настоящие принцессы, особенно когда им уже семь лет, никогда не болтают ногами за завтраком!

— А за обедом? — спросила Морковка и хитро прищурилась.

— Никогда. А также они не болтают глупостей.

— Совсем-совсем никогда? Значит, они болтают только умности?

— А также лепости и нелепости, — улыбнулся в усы папа-король.

— А ещё они болтают интересности, весёлости и смехости! — подхватила Морковка. Потом чуть-чуть подумала, наморщив веснушчатый нос, и добавила: — И любопытности!

* * *

— «Любопытности» у вас — хоть отбавляй, а вот серьёзности… — Назидательно сдвинул седые брови пан Тадеуш, высокий и худой учитель природоведения. Шевелюра его топорщилась, как метёлка, а на самом кончике длинного носа совершенно непонятным образом держались круглые очки. — Взять, к примеру, деревья. Только серьёзная принцесса отличит вечнозелёную пальму от… от… берёзы.

— Вечнобелой?

— Да. То есть нет. Осенью листья берёзы желтеют и опадают. А листья пальмы или, например, мандарина — никогда! — И пан Тадеуш высоко поднял указательный палец.

— Мандарина? — Морковка очень любила мандарины, которые ей привозил папа-король из поездок в Южное Соседнее Королевство, но она никогда-никогда не видела, как они растут! — А разве они не вечнооранжевые?

Пан Тадеуш отыскал на книжной полке толстенную книгу в потрёпанном кожаном переплёте, поправил очки на носу и начал читать:

— «Сорта мандарина подразделяют на три группы… так… э… Кроме того, встречаются мандарино-апельсины, которые называются клементинами, которые…»

— Значит, мою маму зовут Маргаритой Бенедиктой Августой Мандариной Шестнадцатой?! — обрадовалась Морковка.

Пан Тадеуш сконфузился. Он, конечно, не имел в виду королеву.

— Что вы, ваше высочество! — поспешил заверить он. — Наоборот! Это мандарино-апельсины назвали в честь её величества! И мандарины, и апельсины…

* * *

— И мандарины!
И апельсины!
Для Маргариты!
Для Жозефины!
Антуанетты!
Леопольдины! —

напевала Морковка, прыгая на одной ножке с плитки на плитку по дорожке королевского сада. Она, как и папа-король, любила сочинять всякие песенки.

Как раз в это время садовник Леопольд поливал клумбу с ромашками.

— А почему ты не выращиваешь мандарины? — спросила его Морковка.

— Потому что они в наших краях не растут.

— А в каких растут?