Морковка Семнадцатая [с иллюстрациями]

Морковка с удивлением оглянулась. Маргарита Шестнадцатая поперхнулась, выронила золочёный ножичек для королевского мармелада и выскочила из-за стола.

* * *

— По столу, между тарелками, прыгал самый настоящий лягушонок! — рассказывала бабушка Морковке, сидя на краешке её кровати в детской.

Принцесса не верила своим ушам: неужели Маргарита Бенедикта Августа Клементина Шестнадцатая могла вести себя несообразно?! Пусть даже в детстве.

— Когда мама была такой же маленькой, как ты, она прочитала сказку про принца-лягушонка. И однажды, когда она гуляла

по королевскому саду, на дорожку прямо перед ней выпрыгнул лягушонок… Она решила, что он и есть принц, назвала его Луи и всё время таскала в кармане, поэтому её королевское платье то и дело квакало.

— А что с лягушонком стало потом?

— А потом лягушонок вырос и превратился в меня!

Маргариты Пятнадцатая и Семнадцатая обернулись: в дверях улыбался во все усы Алоиз Третий.

— И ты прыгал по столу?!

— Ну… Это было очень давно…

* * *

О том, что сказала про лягушонка Маргарита Шестнадцатая, история умалчивает. Зато не умалчивает она о том, что едят на завтрак истинные леди.

Это случилось в пятницу…

МОРКОВКИНА ПЯТНИЦА

— Так, что тут у нас на завтрак? — поинтересовалась Маргарита Пятнадцатая. — Опять булочки?! А где овсянка?! Завтрак — главная еда, он должен быть сытным и полезным. Впрочем, как и обед и ужин.

— Но мы не любим овсянку… — робко попыталась оправдаться Маргарита Шестнадцатая.

— Истинная леди всегда ест на завтрак овсянку! — отрезала Маргарита Пятнадцатая.

— А истинная мадам? — спросила Морковка.

— Вот об этом ты и спросишь сегодня у мадам Клотильды.

* * *

У мадам Клотильды по пятницам настроение было кислым. Её очень расстраивало легкомысленное отношение принцессы к неповторимому французскому языку. Причём неповторимому — в самом прямом смысле этого слова: принцесса никак не хотела повторять пройденное, а потому очаровательные французские слова выветривались из её головы уже к вечеру пятницы.

— Начнём сначала, — вздохнула мадам Клотильда и с тоской посмотрела в окно. — Как будет «здравствуйте»?

— Банжур!

— Не правильно! Бооон-жюууур! А «доброе утро»?

— Тоже банжур!

— Не правильно! Бооон-жюууур!

— Бооон… жур!

Мадам Клотильда тяжело вздохнула.

— А теперь — новые слова. Первое: лё круассан!

— Ха! Какое же оно новое! — обрадовалась Морковка. — Тётя Джемма с Марци и Панчиком пекут их каждое воскресенье! Круассан — это такая кривая булочка с шоколадом!

— Нет, ваше высочество, — торжествовала мадам Клотильда. — Лё круассан — это полумесяц! Впрочем, — добавила она снисходительно, — и кривая булочка тоже.

— Ну, я же говорила!

— Второе новое слово — ля флёоор! Означает — цветок!

* * *

— Ля флёоор означает цветок! — делилась принцесса новыми знаниями с бабушкой, гуляя по королевскому саду. — И раз я Маргаритка, значит, я — флёр! И ты — флёр! И мама тоже флёр!

Маргарита Пятнадцатая улыбнулась.

— Бабушка! А почему в нашем роду все — Маргаритки?

— Это давняя история, Морковка…

Однажды королева — будущая мама Маргариты Первой — заснула в беседке. Во сне к ней прилетела Фея Цветов и сказала, что скоро у неё родится дочка — прекрасная, как цветок. Проснувшись, королева-будущая-мама стала придумывать имя для дочери. Думала-думала, но так и не придумала. Пришлось звать на помощь короля-будущего-отца. Думали-думали, но тоже не придумали. Тогда король-будущий-отец издал указ, чтобы все жители Королевства придумывали имя для будущей принцессы. Всё Королевство думало-думало… Время шло, а имя не находилось.

И вот однажды королева — будущая мама Маргариты Первой — снова заснула в беседке. И во сне к ней снова прилетела Фея Цветов. «Я никак не могу придумать имя для маленькой принцессы», — сказала расстроенная королева. Ничего не ответила Фея — только протянула ей букет, улыбнулась, взмахнула своими прозрачными крыльями и улетела. Растерянно смотрела королева на букет и вдруг услышала мелодичные звуки.

Они становились всё громче, словно старались перебить друг друга. Это цветы о чём-то спорили между собой.

— Принцессу должны звать Розой! — услышала она. — Потому что мы, розы, самые прекрасные из цветов!

— Нет, принцессу должны звать Лилией! — перебил розу другой голос. — Потому что мы, лилии, самые благородные из цветов!

— Не смешите меня! Принцессу, конечно, должны звать Георгиной! Потому что мы, георгины, самые гордые из цветов!

Самыми-самыми себя считали также гортензия, азалия, астра, камелия, и только маргаритка не участвовала в этом споре.

— Посмотрите на маргаритку! Ей и сказать-то нечего! — высокомерно произнёс георгин, и цветы снова заспорили на все голоса.

— Истинная красота не криклива, — тихо ответила маргаритка. Но никто её не услышал. Кроме королевы…

* * *

— Кроме королевы, никто ничего не может решить, — вздохнула Маргарита Пятнадцатая, отпивая вечерний чай из золочёной чашечки. — Поэтому приходится покинуть вас так скоро — всё на мне. Да и мой Георгий Девятый соскучился, наверное… Главное — не забывайте о правильном питании.

— Круассанами?