Морок

На обратном пути я увидел, что кресло моей недавней собеседницы вновь пустует.

Дети спали. Усаживаясь позади жены, я наклонился и поцеловал ее в затылок. Ее волосы, давно сухие, все еще приятно пахли дождем.

Джей тут же обернулась, заботливо изучила меня взглядом.

— Что случилось? Ты так долго не возвращался!

— Я проверял, — признался я почти честно, — все ли в порядке с самолетом.

Она не удивилась — наверное, тоже слишком сильно устала. Спросила деловито:

— Что выяснил?

— Все хорошо. Думаю, нормально долетим.

— Ну, поспи тогда.

Она дотянулась ладонью до моей щеки.

Я встал снова, бесцеремонно подхватил с сиденья разгоряченного сном, вялого, как тряпочка, сына и устроился рядом с ней, посадив Пита к себе на колени.

* * *

Баюкая дремлющую Кэти, Александра задумчиво сказала:

— А ведь мы их не догнали бы, если б добрые люди не помогли. Ты думаешь, твоя приятельница с мужем и билетами — счастливая случайность?

Вопрос, который задала мне графиня во время рождественского шоу. Вопрос, который задал старичок — ее муж… «Добрые люди»… Люди?.. Ну, не важно…

— Сомневаюсь.

— Ну да, правильно… Скажи, ты уже почувствовал, что все закончилось?

— Закончилось! — сказал я твердо.

— И ты веришь, что все будет как раньше?

— Как раньше? Разумеется, но… я же понимаю, о чем ты. Совсем как раньше не будет. Ты помнишь, как потерялась на целый год, я тоже…

— Целый год? У меня было чувство, что я потерялась на целую жизнь!

— И даже у этих малышей теперь есть своя, отдельная от нас с тобой биография.

— Вот с этим мне особенно трудно смириться.

— Да, и мне. Но скажи, дорогая, ты хотела бы вернуться ровно на год назад? Забыть о плохом, стать прежней…

Она не колебалась ни секунды:

— Нет. У меня появилась идиосинкразия к забывчивости!

— А тебя не пугает, — попробовал подразнить ее, — что все изменилось там, на земле? Согласись, мы с тобой слабо представляем теперь, что именно ждет нас внизу.

Джей дремотно пробормотала:

— Прорвемся!

Солнце, поднявшееся уже довольно высоко в безоблачном пространстве, прямой наводкой било в иллюминатор. Я отворачивался и щурился, чтобы не ослепнуть, но шторку опускать не хотел.

Солнце уже не могло меня взбодрить. Неудержимо слипались веки. Жена тоже обессиленно привалилась к моему плечу. Настал один из тех приятных и необыкновенно трогательных моментов, когда все семейство фактически опиралось на меня: жена лежала на моем плече, сын свернулся калачиком на коленях, чувствительно упираясь головой мне в живот, дочка, совершенно разморившись под горячими лучами на коленях у матери, использовала мой локоть в качестве подушки. Я закрыл глаза…

И тут же опять открыл их.

— Джей! — позвал я шепотом, чтобы не потревожить малышей. — Послушай! Мы вернемся в неизвестность. Пусть. Но в этом новом, чудесном, замечательном, самом лучшем варианте нашей истории как мы провели весь прошедший год?!

Жена немного помолчала, потом подняла голову и села прямо. Неприятный холодок пополз по плечу.

—  Журналюга хренов!Как ты достал своими каверзными вопросами, — тепло пробормотала жена. Ее расслабленные интонации подействовали на меня успокоительно. — Не было прошедшего года.

— Как?! — воскликнул я, на этот раз почти в полный голос, и испуганно притих, проверяя, не перебудил ли детей: иначе спокойного разговора не получится! — Что, совсем не было? — продолжил я тише. — Но дети подросли…

— Я имею в виду, — перебила жена, — что он не был, а будет. Мы с тобой его сейчас придумаем, — отчеканила она и вновь повалилась виском ко мне на плечо. — Ты такой молодец, что об этом позаботился: мы, наверное, должны успеть обсудить все до того, как прилетим.

Я ничего еще толком не понимал.

— Давай, — повторила жена, — обсудим в общих чертах основные события прошедшего года.

— Такими, какими они могли бы быть, если бы мы не расставались? — наконец сообразил я.

— Боюсь, что это невозможно, — задумчиво протянула Джей. — Нельзя так сильно грешить против действительности…

— Верно. Что же тогда? Мы крепко поссорились? Или…

Я подумал, что кто-то из нас мог потерять голову от неожиданной влюбленности, попытаться создать новую семью. Мне показалось неприличным произносить эту версию вслух. Но Александра как будто почувствовала: вздрогнула.

— Нет! Это уж слишком.

Мы оба погрузились в молчаливые размышления.

— Вить!

— Да?

— А ты заметил, что у Катьки диатез прошел? Кожа совсем чистая. Я ее всю осмотрела, когда водила в туалет.

Конечно, жена держала дочку на руках и водила в туалет, и все же я мог бы заметить. Ведь ее пальчики и щечки прежде не бывали совсем чистыми от мучительной сыпи.

— Мы ее лечили, — медленно, с расстановкой заговорила Джей. — На берегу Азовского моря есть удивительные лечебные грязи разных сортов… Я знаю, это так… Мне сказали, что грязи могут помочь. Я среди лета забрала детей… Потому что мама, конечно, не справилась с двумя, не могла уследить за Катькой, та объедалась ягод, от которых у нее обметывало все тело и подскакивала температура… Так что я забрала обоих — не оставлять же Петьку без моря! — и рванула в те края.