Морок над Инсмутом

Довольное урчание мотора прорезало тишину ночи, и в тот же миг Ланкастер заметил какое-то колыхание в траве вдоль обочины, словно там ползла змея. И опять в кустах что-то треснуло. Страх немедленно покинул Ланкастера; у него были на зависть крепкие нервы, как и полагается человеку его профессии, и теперь он точно знал, что будет делать дальше. Вытащив из кармана жилета зажигалку, он терпеливо ждал, но не слышал ничего, кроме вздохов ночного ветерка и ровного урчания мотора.

— Здесь кто-нибудь есть?

Звук собственного голоса показался ему самому слегка неуверенным, но пульс его бился ровно. Он снова обошел автомобиль сзади и повернулся лицом к обочине дороги, ярко освещенной фарами. Он опять повторил вопрос и опять услышал треск. На этот раз доктор заметил, как слегка шевельнулся куст, словно кто-то стоял рядом с ним, там, куда не доставал свет его фар.

Потом ветки раздвинулись, и на напряженного доктора поглядели чужие, матовые треугольные глаза. Раздался треск, похожий на тот, который издает гремучая змея, и ледяные пальцы холода впервые прошлись по докторской спине. Не веря своим глазам, он разглядывал змеиную голову, венчавшую полупрозрачное тело слизня; его, по счастью, в основном скрывала растительность, которая в этом месте выходила прямо на шоссе. Тварь метнулась к нему, по-змеиному выбросив верхнюю часть тела из кустов, которые скрывали остальное.

Перепуганный доктор успел заметить черты человеческого лица под серовато-зеленой кожей рептилии, прежде чем тварь, издав пронзительный кошачий вопль, заскользила к нему с невероятной быстротой. Тогда Ланкастер тоже завопил, но головы не потерял. Ужас сделал его ловким, и он плеснул бензином в сторону приближавшейся твари, которая тут же замедлила ход. Доктор побежал, причем ему хватило присутствия духа оставить бензиновую дорожку, которая вела от автомобиля прочь. Тварь замешкалась, мяуканье сменилось сухим треском, который он уже слышал раньше.

Потом Ланкастер вырвал из блокнота рецептурный бланк, трясущимися руками чиркнул зажигалкой и поджег листок. И швырнул к обочине дороги, туда, где фатально замешкалась гнусная тварь. Бензин с ревом занялся, и тогда доктор, швырнув канистру в преследователя, помчался к автомобилю с такой прытью, которая ошеломила его самого. Сняв машину с ручника, он откатился от полосы огня, стремительно надвигавшейся на него.

Тварь испустила пронзительный вопль, когда огонь лизнул ее, подпалив сзади кусты. Раздался мягкий хлопок — вероятно, взорвалась канистра с остатками бензина — и пламя распустилось ослепительным желтым цветком. Тогда обреченная тварь, горя и извиваясь, но не теряя сознания, поползла во тьму подлеска, а Ланкастер, усилием воли изгнав из памяти все произошедшее, выжал сцепление и ринулся в благословенную темноту, ведущую к Аркхэму и порядку.

Наконец даже оранжевое зарево в зеркале заднего вида полностью растворилось во тьме, и Ланкастер осознал, что он жив и свободен, хотя его бьет дрожь и заливает холодный пот. Он едва удерживал в руках руль и с трудом справлялся с коробкой передач, а когда доехал до Аркхэма и припарковался, то первым делом полез за фляжкой с бренди в свою медицинскую сумку.

В значительной степени успокоившись, он поехал к дому, где обнаружил, что было только десять вечера. И тут же бросился к телефону.

16

Оутс как раз ужинал сандвичем с ветчиной в полицейской столовой, когда зазвонил телефон. Сначала он никак не мог понять, кто на линии, но едва доктор начал говорить связно, волнение здоровяка детектива тут же почти сравнялось с волнением самого Ланкастера.

— Что за твари? — переспросил он, требуя, чтобы Ланкастер в третий раз описал ему происшедшее.

— Эти пакости, — дрожащим голосом отвечал тот. — Они обладают характерными человеческими признаками. Полагаю, они в состоянии менять облик по своему желанию. Инсмут, Оутс… те дегенераты, о которых мы с вами не раз говорили. Откуда бы они ни взялись, я уверен целиком и полностью, что они в буквальном смысле способны проглатывать людей.

Оутс внутренне окаменел, но продолжал записывать как ни в чем не бывало.

— В старых документах говорится, что твари пришли из глубины моря; из-за рифа, который лежит напротив Инсмута, — медленно проговорил он. — Звучит слишком фантастично, чтобы быть правдой.

— Фантастично или нет, — продолжал врач, — но это наша реальность, с которой мы должны иметь дело. Там кроется смертельная опасность. Но нам есть что ей противопоставить. Бензин!

— Бензин? — с недоумением переспросил Оутс.

— Бензин, парень! Бензин! — повторил врач. — Это единственное, чего они боятся. Они уничтожают людей, это так. И, похоже, сами в состоянии производить жар такого накала, что он плавит металл, как мы видели. Но они сами не могут противостоять огню. В этом может быть наше спасение. Я давно уже изучаю старые документы. Может, потому они и захотели убрать меня с дороги. По той же причине испортили и ваши тормоза. Мы с вами оба подошли слишком близко к истине.