Морок пробуждается

Света все хорошела и в связи с этим начала замечать повышенное внимание к себе мужчин. На прогулке, на работе (пенсии бабушки не хватало на троих), то есть там, где была она и хоть какой-нибудь мужичонка, способный подойти к ней и сказать «привет», у Светы зарождался роман. Романчик длиною в пару часов. Впрочем, длина романа напрямую зависела от того, как быстро этот самый мужичонка отыщет укромное местечко для любовных утех.

Зачастую мужчины были нерасторопны, и потому Света возвращалась домой далеко за полночь. Бабушка смотрела на внучку, уперев руки в бока, и произносила одними губами:

– Яблоко от яблоньки недалеко падает.

Света с улыбкой на губах проскакивала в свою комнату, даже не вспомнив о своей Надежде.

Через четыре года бабушка умерла. Вот тут-то и пришлось вспомнить о дочери. С матерью Света так и не помирилась, поэтому вся забота о малышке Наденьке легла на ее хрупкие плечи. Но они не выдержали. Под тяжестью навалившихся проблем рухнула Светка как мать и воспитатель. Многочисленные ухажеры, узрев возникшую преграду в виде маленькой дочурки, бежали от Морозовой как черт от ладана. Помощи ждать было неоткуда.

Поначалу шло все не так уж и плохо. Детский сад, школа… Когда в седьмом классе Надя первый раз пришла в три часа ночи, Света поняла, что никакой надежды нет. Нет надежды что-либо наладить в семействе «яблонь». Бабушкины слова точно обрисовывали ситуацию с наследственностью. Из каждого яблока вырастает новая яблоня, порождая в свою очередь новое яблоко, которое так и норовит упасть рядом.

«Стерилизовать ее, что ли? – подумала Света, когда Наде дали первый срок. – Как кошку».

Это было два года назад. Света сидела и курила в комнате для официантов (официантов в кафе не было – не назовешь же комнату просто курилкой), когда в заднюю дверь кто-то громко постучал.

Руслан-мясник открыл дверь. В тускло освещенный коридорчик ввалилась соседка Морозовой Валентина и с порога запричитала:

– Светочка! Беда! Беда! Света!

– Что случилось? – Морозова выронила сигарету, встала, потом снова села. Валя плюхнулась на соседний стул и скороговоркой произнесла:

– Милиция забрала Наденьку.

Некоторое время Света молчала, затем встала и пошла в зал. Подошла к стойке, подняла телефонную трубку и набрала номер начальника. Через минут пять Света и Валя вышли из задней двери кафе.

– Статья 228, часть первая. Незаконное приобретение или хранение без цели сбыта наркотических средств или психотропных веществ в крупном размере. Вот такой расклад, – говорил Свете один из бывших ухажеров, работающий в городском суде. – Квартиру уже перевернули?

– Да, сразу же, – кивнула Света.

– Значит, так все и останется частью первой.

– А в чем разница-то? – Света никак не могла сообразить, к чему он клонит.

– Одна дает, другая дразнится, – подмигнул бывшей любовнице мужчина в голубой форме. – Часть первая – лишение свободы до трех лет.

Светлана выдохнула.

– Часть вторая – от трех до семи, – сухо, без эмоций продолжил мужчина, будто приговор выносил.

Света присела на один из стульев для посетителей.

– Часть третья… – И тут только мужчина заметил, что Морозова сидит и смотрит на него выпученными глазами.

– Свет, ты что? – Он присел рядом и обнял женщину. – Я сейчас говорю, что могло бы быть. Давай думать, что мы можем сейчас сделать. Я помогу тебе найти недорогого, но хорошего адвоката. И все! Максимум, что ей дадут, три года условно.

Самое удивительное в этой истории для Светы было то, что Надя, употребляя наркотики, ни разу не попалась ей. Нет, конечно, оно и понятно, что дочь не стала бы этого делать, сидя на диване перед телевизором. Но какие-нибудь шприцы или еще там что она должна была заметить. Или нет? В ее время ведь никто и не думал об этом дерьме. Глоток вина (зачастую дешевого) – и ты на седьмом небе от счастья.

«Все-таки эти пять лет, что я отсутствовала в ее жизни, сделали свое дело», – подумала Света.

Когда Надя вышла из кабинета следователя, Морозова подошла к дочери, посмотрела ей в глаза. Девочка взгляд не отвела. Ее светло-карие, почти желтые глаза, глаза отца, пристально смотрели на мать.

– Откуда ты это взяла? – спросила Света. Ей надоели бесполезные гляделки.

– Да ну, мам, не до тебя сейчас! – Девушка оттолкнула мать и пошла по коридору к лестнице.

У Светы ком подкатил к горлу. Сквозь пелену слез она смотрела вслед дочери. Девушка и походкой, и телосложением больше напоминала мальчишку. Волосы до плеч, черные, с вкраплениями розовых перышек.

«Упустила я ее».

Света вытерла слезы и пошла за ней. Разговор у них так и не получился. Ни в тот раз, ни тогда, когда Наде дали второй срок.