Моролинги

— Угу, в Другой Вселенной… Вейлинга завтра высадят на Пересадочной Станции. Для него зарезервировано место в челноке, в салоне бизнес-класса, место одиннадцать-А, возле иллюминатора. Полиция проследит, чтобы это место не осталось пустым.

— Встретить?

— Сам доедет… Пузырек у тебя или Виттенгера? — ни с того ни с его спросил он.

— У Кульбекина.

— Прискорбно… — он почесал проволочкой затылок.

— Согласен, прискорбно. Будет еще прискорбнее, если Вейлинг не расколется. Доказать его вину практически невозможно. Краузли действует неторопливо, пузырек был как мина замедленного действия — когда взорвется, улик уже не найти.

— Надо принять во внимание и другую возможность, — возразил Шеф.

— Какую же?

— Они невиновны.

— Виновны! Шишка указала только на Вейлинга.

— Много понимает твоя Шишка!

Это уверенное заявление меня насторожило.

— Вы знаете что-то, чего не знаем мы с Шишкой?

— Арифметику… Яна, — сказал он в интерком. — Пожалуйста, найди для Федра какие-нибудь вечерние курсы по арифметике для переростков…

Я не выдержал:

— Шеф, это перебор! Шутка сказанная четырежды превращается, знаете во что?!

— Яна, я потом позвоню, — он отключил Яну и сказал мне: — Первый урок ты получишь от меня. Когда умер Бенедикт?

— Двадцать девятого июля по синхронизированному…

— Молодец, помнишь! Когда врач выписал лекарство?

— Десятого июля, в полицейском изоляторе…

— К черту подробности! Сколько капсул он выписал и сколько их осталось?

— Судя по этикетке, выписал он пятьдесят капсул. Осталось тридцать шесть.

— А дней сколько прошло?

— Если вы имеете в виду стандартные дни, то девятнадцать.

— Теперь, будь любезен, возьми калькулятор и посчитай, сколько будет пятьдесят минус девятнадцать.

— Я и в уме могу. Тридцать один. У него должна была остаться тридцать одна капсула, ну и что? Пять капсул лишних, подумаешь! Мы учитывали синхронизированное время, а не собственное. Собственных дней прошло меньше, отсюда лишние капсулы.

— Ларсон, — спросил Шеф по интеркому, — сколько Бенедикт должен был израсходовать капсул с учетом релятивистских поправок?.

— Семнадцать, — ответил Ларсон.

Шеф обратился ко мне:

— Пятьдесят минус семнадцать равно тридцати трем, а не тридцати шести. Все равно три капсулы лишние.

— Пропустил пару дней. Когда вам выписывают лекарство для ежедневного приема, неужели вы никогда не пропускаете?

— Пропускаю, — согласился он. — Но я, к счастью, пока жив. Ну ты даешь, неужели не понял?

Уйти, что ли, мелькнуло в голове.

— Шеф, дайте неделю на размышления. Нет, лучше месяц. Желательно, на каком-нибудь курорте.

— Слушай и мотай на ус. Терпеливые убийцы встречаются только в делах о наследстве. Бенедикт не оставил после себя наследства, посему его убили не наследники. Вообще, убийство — это крайний метод решения проблемы. Как правило к нему прибегают, когда все другие способы устранить соперника исчерпаны. Это свидетельство отчаяния и страха. В девяти случаях из десяти убийца обязан действовать быстро, иначе жертва нанесет удар первой. Поэтому мы вынуждены отложить мысль о терпеливом убийце. Прежде всего нам надо исходить из того, что Бенедикт должен был умереть быстро и надежно.

— Несмотря на то, что капсул в пузырьке было около полусотни?

— Там не было столько капсул. Убийца подбросил отравленную капсулу не в тот пузырек, который вы нашли у Бенедикта после смерти, а в предыдущий. Капсулы в нем уже заканчивались и убийца предполагал, что Бенедикт наткнется на отравленную капсулу в течение нескольких дней. Но Бенедикт взял у врача новый пузырек до того, как полностью израсходовал капсулы в старом. Затем он поступил, как всякий нормальный человек на его месте — он пересыпал оставшиеся капсулы из старого пузырька в новый, благо пузырек достаточно вместительный. Он пересыпал три капсулы, поэтому ты нашел тридцать шесть капсул вместо тридцати трех. Строго говоря, он мог переложить и две капсулы, поскольку один день — десятое июля — мы учесть не в состоянии. В этот день он мог воспользоваться капсулой из старого пузырька прежде, чем переложить…

— Понял, понял, не дурак. Шеф, вы гений, я всегда это говорил. Спросите хоть у Ларсона, кстати, как он?

— Чахнет над «ШДТ»… Ты не увиливай. Ну так пойдешь учиться арифметике?

— Пойду, но не за свой счет. Итак, капсулу с ядом подбросили не после, а до десятого июля. Гениально! Если из этого умопомрачительного факта вы выведите имя убийцы, я съем свой бластер и запишусь на курсы кройки и шитья. Но прежде, позвольте сделать одно наблюдение: десятое июля — это день ареста. Гельман привез пузырек к нему в тюрьму. Полагается ли психиатрам развозить лекарства по тюрьмам?

— Хорошее наблюдение. Отправляйся к этому врачу… Как его зовут?

— Гельман.

— Завтра отправляйся к Гельману. Заодно прихвати у него что-нибудь от слабоумия.

— Для кого?

— Свободен! — прикрикнул он и ткнул интерком: — Яна, по поводу курсов арифметики…

33

Медсестра из клиники сказала, что доктор Гельман занят с пациентом. Она готова записать меня на следующую неделю, если мне удобно. Я записался, но поехал в этот же день.