Моролинги

Я вернулся в аудиторию. За время моего отсутствия, там кое-что изменилось. Брубер сидел в первом ряду и раздавал автографы. Перегородив проход, к нему выстроилась очередь. Группка преподавателей и студентов заняла противоположную часть первого ряда и вела сугубо научную дискуссию о моролингах. Бенедикт спорил больше всех. Его спутница Шишка стояла в стороне и внимательно слушала ученых. Она улыбалась улыбкой ребенка, наблюдающего за еще меньшими детьми.

Растолкав студентов, я подал Бруберу «Моролингов», раскрытых на следующей странице после титульной. Не поднимая глаз, он расписался, затем, видимо, случайно перелистнул страницу и увидел старую подпись. Вопросительно и слегка насмешливо посмотрел на меня. Заметив мое затруднение, помог:

— На остальных расписаться?

— Они будут против, — кивнул я на студентов, пихавших меня со всех сторон.

Не ответив, он вернул книгу.

Я пошел послушать, о чем спорят ученые.

— То, что вы говорите никем не подтверждено, — сказал Бенедикту молодой бородач с въедливыми глазами. — Я уверен, источники, на которые вы ссылаетесь, крайне сомнительны.

— Это Спенсер по-вашему сомнителен?! — возмутился Бенедикт.

— Спенсер переписчик и интерпретатор, — ответил бородач. — Сам он с кивара дела никогда не имел.

— Простите, с кем он не имел дела? — задал вопрос веселый круглолицый старичок с коротенькой седой бородкой. Черная академическая шапочка была лихо сдвинута на затылок.

— Кто эти двое? — шепотом спросил я Шишку.

— С большой бородой — доцент Семин, антрополог. Страшно не любит, когда кто-то вторгается в его область. В шапочке — академик Чигур, светило планетологии. Он может позволить себе проявлять неосведомленность в чем угодно, вплоть до таблицы умножения. Кажется, он проспал весь доклад…

Тем временем Семин просвещал академика:

— До переселения на Ауру, моролинги являлись одним из кланов племени кивара. Собственно моролингами их стали называть позднее, уже после переселения.

Бенедикт возразил:

— Они были кастой. Я бы предпочел термин «каста», а не «клан». Эндогамия в сочетании со строго очерченным кругом занятий намекают на кастовую систему у кивара, а не на клановую.

— Не стану спорить, хотя, неявно, вы опять ссылаетесь на Спенсера. Другие источники говорят о клане «шелеста листвы» у кивара. Вы учтите, что информаторы Спенсера были не из числа моролингов.

— Разумеется, я об этом знаю! — воскликнул Бенедикт. — Среди моролингов не было ни одного информатора. Все, что нам известно о предках нынешних моролингов, нам известно от их соседей. Индейцев-кивара изучали на протяжении ста лет. За это время сменилось три поколения исследователей. Информаторы, чьи сведения использовали исследователи, ни в чем друг другу не противоречат. Поэтому нет никаких оснований утверждать, что информаторы из соседних племен лгали.

— Эта непротиворечивость и подозрительна! — уцепился Семин. — Меня не покидает мысль, что исследователи внутренних областей бассейна Амазонки просто перепевали друг друга. Спенсер частично скомпилировал работы предшественников, а частично, действительно, использовал сведения, полученные от информаторов. Но я не уверен, что мы должны всерьез воспринимать исследования двухсотлетней давности. Труды Спенсера читаются, как вторичный фольклор. Я имею в виду, что научный подход Спенсера — уже фольклор, только нашего, «цивилизованного» образца, с неизбежным стремлением найти в случайном и алогичном первые и вторые гомологии, excuse moi за любимую вами математическую терминологию, но я в данном случае повторяю не вас, а Спенсера.

— Ей богу, слышу, как Спенсер перевернулся в гробу, — радостно зааплодировал Чигур и задумчиво добавил: — Шелест листвы, какой странный тотем.

— А что вы думаете по поводу таких тотемов, как смех или болезнь? — добавил ему задумчивости Семин.

— С ним бесполезно что-либо всерьез обсуждать, — обращаясь к Цансу, буркнул Бенедикт.

— Отчего же? — Семин услышал реплику Бенедикта. — Давайте обсуждать серьезно. Если вы считаете, что Спенсер — это серьезно.

Еле скрывая раздражение, Бенедикт заговорил: