Моровка и три мага

Дверь распахнулась, заставив парней подскочить, расплескивая пену. На пороге стояла высокая худощавая женщина в темной мужской одежде, с мечом на поясе. Коротко остриженные белые волосы как будто светились во тьме. Прорезающий их шрам казался трещиной в виске.

— О боги, — потрясенно шепнул Темар, — ну зачем так сразу ниспосылать? Мы же пошутили!

— Они тоже, — мрачно откликнулся Важек.

Представить Катиссу Лабскую голой в баньке рискнул бы разве что Ксандр. И то на спор за большие деньги.

— Так-так-так! — ворчливо начала она с порога. — Значит, сидим, пьем? А бедной женщине самой впотьмах коня расседлывать?!

— Но, госпожа Лабская… — Под пристальным взглядом бывшей преподавательницы парни окончательно стушевались и попыталась спрятать пиво на столе за спинами. — Простите, мы не слышали, как вы подъехали.

— Неудивительно, — процедила Катисса таким тоном, что стало ясно: ей нанесена смертельная обида, которую смоет только кровь. — Вы же были так увлечены своими важными делами…

Темар сломался первым и, забыв про сапоги, выскочил во двор на помощь коню.

— Очень приятно вас видеть, — попытался завязать беседу, а заодно вернуть себе самоуважение Важек. — Прекрасно выглядите.

Магичка не ответила. Видимо, радоваться ее появлению наловчились даже тролли, а внеземная красота Катиссы вообще не подлежала сомнению.

— Э-э-э… — Темар робко заглянул в приотворенную дверь. — Простите, а где ваш конь?

— Сдох, — отрезала женщина, подходя и бесцеремонно оттесняя Важека от стола. — Прошлой ночью.

— А…

— Но ведь он мог бы у меня быть, верно? — Катисса понюхала пиво, скорчила брезгливую гримасу и одним глотком осушила кружку.

На лице Темара злость мешалась с облегчением: страшно подумать, какой скандал закатила бы Катисса, если бы животное пропало по их «вине».

Магичка взяла вторую кружку и уселась на скамью. Откинулась на жалобно вякнувшую спинку, забросила ногу за ногу и начала критически осматриваться, покачивая остроносым сапожком. Выражение лица у Катиссы при этом было такое, что парням стало мучительно стыдно за каждую паутинку под потолком.

— Бывало и хуже, — наконец сказала магичка. — Давайте ужинать, что ли…

Важек торопливо порылся в сумке и достал хлеб. Темар — сыр. Катисса достала нож, сделала себе здоровенный бутерброд и начала смачно его уписывать.

Парни продолжали стоять, чувствуя себя полными идиотами.

От еды магичка немного подобрела и милостиво поинтересовалась:

— И как вам вольная жизнь? Как практика?

Парни наперебой стали уверять, что все отлично, не работа, а сплошной праздник, спасибо любимой Школе за науку…

Магичка сосредоточенно жевала, не глядя на бывших учеников, и те все сильнее ощущали себя менестрелями, которых наняли играть на званом обеде. Потом жалостливо буркнула:

— Ну да. Молодые еще, что с них взять…

Остаток «ужина» прошел в полной тишине. Важек, если честно, был счастлив, что больше с них взять нечего. Страшно подумать, что магичка потребовала бы от более опытных коллег.

* * *

Катисса, как само собой разумеющееся, заняла хозяйскую комнату. Парни расстелили дорожные одеяла у камина. Можно было, конечно, подняться наверх, но магичка не зря оставила дверь нараспашку: одичавший без людей дом прогревался медленно и неохотно. На чердак тепло тем более не доходило, а топить отдельную печку парни поленились.

— Спокойной ночи, — пожелала Катисса таким повелительным, въевшимся за годы преподавания тоном, что Важеку и Темару тут же захотелось натянуть одеяла до носов и послушно зажмурить глаза. Дело перевалило за полночь, адептам в Школе давно полагалось спать… но, в конце концов, у дипломированных магов должны же быть какие-то привилегии! Поэтому парни одеялами накрылись, однако шептаться не прекратили.

Катисса, к счастью, быстро начала посапывать, и разговор оживился. Темар даже отважился сесть и тихонечко, загораживаясь от магички спиной, разлил по кружкам запасную баклажку. Жизнь помаленьку налаживалась.

— …представь, выходит ко мне девица, — Темар обрисовал на себе прелести ядреной селянки, — и давай улещивать: «Господин маг, у нас, того, с деньгами туго… Может, как-нить иначе договоримся?» А попой так и крутит. И как раз в моем вкусе, паршивка! Глаза синющие, в сторону клети стреляют, коса до пояса. «Ладно, — говорю, — давай свое иначе». Девица просияла, обернулась да как заорет: «Несите, хлопцы!» И выволакивают мне два дюжих молодца из клети во-о-от такую… пуда два… тыкву!

Важек закусил рукав, чтобы не заржать.

— И, главное, отказаться уже нельзя! — продолжал возмущаться Темар. — Там у нее такие братцы, что дракон мимо пролетит, побоится связываться! Попробуй только намекни, о чем подумал…

— А сколько ты за снятие икоты берешь? Шесть медяков?.. Так на рынке за тыкву столько и дадут.

— Дадут, конечно. Но ее ж туда еще доволочь надо! Походил вокруг, плюнул и бросил посреди дороги. Уже выезжал из селения, оглянулся — а они, гады, ее назад в клеть заносят…