Мороз по коже. 22 уютных святочных детектива от авторов мастер-курса Татьяны Гармаш-Роффе

— Ура! — крикнул Эван и сразу деловито засуетился. — Так, мама сказала, что надо купить молока и хлеба. А еще елку выберем, да? Ты обещал, помнишь?

— Помню-помню… Шапку только завяжи — смотри, какой там колотун.

Они вышли на Белую улицу. По обе стороны от нее лежали большие сугробы. Соседские ребята уже носились и сыпали друг другу за шиворот снег. Эван дыхнул и залюбовался вылетевшим изо рта облачком пара.

— Садись, а то все елки без нас разберут! — Отец дернул за веревку, и санки с Эваном быстро заскользили к центральной площади.

Деревня Морбье спряталась в горах Юра, на границе со Швейцарией. Жителей было немного, и накануне Рождества все они любили собираться на рынке. В центре, по традиции, стояли сыровары и часовщики: сыром морбье жители деревни гордились не меньше, чем своими деревянными часами. Пока дети бегали в церковь любоваться на рождественские ясли, взрослые переходили от одной лавки к другой и обменивались последними новостями. Торговцы заманивали к себе разноцветными ленточками, яркими звездами и глиняными фонариками.

Эвану было очень приятно, что все кланялись его папе. Поль Дюбуа был единственным полицейским на всю деревню, и мальчик всегда старался брать с него пример.

— Свежие пироги! Горячее вино! Кому шерстяные носки? — кричали из разных концов, а продавщица овощей Алис спросила:

— Эван, ты сегодня с папой? Это он тебя охраняет или ты его?

— Это я его охраняю! — важно ответил Эван.

— Пять лет, а ты такой взрослый!

— Алис, а что, сырная и мясная лавки сегодня закрыты? — спросил папа Эвана.

— Про Анри не знаю — не появлялся, а Мартин торгует сегодня у церкви.

Первым делом Эван с папой купили пакет пряников и выбрали маленькую, но пышную елку. Эван тщательно привязал колючую к саням, уже представляя, как будет украшать ее дома. Затем папа купил молоко и другие продукты, и они пошли к мяснику Мартину за кроликом.

У мясной лавки собралась толпа.

— Ах, господин Дюбуа! Вы как раз вовремя, — схватила за рукав папу Эвана прачка Доминик. — Там Вампиршу убили!

— Что? — переспросил тот. — Убили Фриду Гиенхайм?

— Да! Ее слуга говорит, что ей прям кол в сердце воткнули! Вот так. — При этом Доминик сделала вид, будто замахивается и ударяет. — Теперь не пить ей чужой кровушки!

Фрида Гиенхайм была бездетной вдовой швейцарского часовщика. Муж после смерти оставил ей состояние, которое позволяло жить так, как хотелось. А хотелось Фриде внимания и любви. Сильно она не гуляла, но с тех пор как женщину стали замечать в компании молодых людей, злые языки прозвали ее Вампиршей.

Толпа расступилась перед Полем Дюбуа, как перед большим кораблем. Слуга убитой стоял рядом с мясником Мартином и при виде полицейского опустил глаза.

— Господин Дюбуа, помилуйте моего сына! — пробасил Мартин. — Он никогда бы не смог никого убить!

Казалось, что об убийстве Фриды знала уже вся деревня, кроме самого Поля Дюбуа… Он обвел толпу негодующим взглядом и сказал слуге Вампирши:

— Пьер, пойдем, покажешь, что у вас там случилось. Доминик, вызовите сержанта в дом Гиенхаймов. А ты, Эван, — обратился он к сыну, — тащи елку и продукты домой. Сам справишься?

— Справлюсь, конечно! — Эван поправил упавшую на глаза шапку, взял у папы из рук веревку и потянул санки за собой к дому. Как взрослый.

Мужу Фриды обычно мешал шум, поэтому он построил свой дом на окраине Морбье. Со стороны улицы располагалась его лавка часовщика, а жилые комнаты выходили в сад, за которым открывался вид на горы.

— Пьер, что у вас случилось? Когда ты обнаружил труп? — спросил Дюбуа. Он уже начинал задыхаться от быстрой ходьбы.

— Около десяти, господин Дюбуа, — ответил старый слуга, поправляя шарф. — Госпожа Гиенхайм всегда просыпается рано. А тут я ее на завтрак звал — не ответила, потом еще раз стучал, когда принесли газету, — тоже тишина… Я уже места себе не находил, поэтому, когда к нам пришел брат госпожи, Анри, я решил открыть ее комнату своим ключом. Открываю, а она на полу в крови, бледная вся… А в груди дыра! — перекрестился дрожащей рукой Пьер.

— Ты почему сразу за мной не послал? — спросил Дюбуа.

— Я закричал. В комнату прибежал Анри и сразу набросился на Батиста…

— На какого Батиста? Она что, в комнате была не одна?

— Так на Батиста, сына Мартина… — показал жестом на рыночную площадь слуга. — Я побежал за вами… Перед церковью остановился перекреститься… Потом Мартина увидел, так все ему и рассказал… А потом вы подошли.

— Ты хочешь сказать, что оставил Анри с Батистом одних с трупом Фриды Гиенхайм? — заревел на слугу Дюбуа. — Вот идиот старый! Они же там сейчас все перевернут и, чего доброго, поубивают друг друга!

— Ах, простите, господин Дюбуа! — запричитал Пьер. — Я когда Фри… госпожу Гиенхайм увидел, совсем голову потерял. Анри Батиста связал, а я за вами припустил. Бедная Фрида! Теперь вот еще убираться… Была б Клэр, так помогла бы. Я без нее как без рук. Она и белье гладила, и снег с крыши убирала, и пол мела…

— Клэр? Официантка из кафе на рыночной площади? — спросил полицейский.