Морозко или тот ещё подарочек

─ Дашь мне, наконец, заделать тебе ребёнка, ─ прорычал ей на ухо, уловив, как предвкушающе она вздрогнула. ─ Я понял, почему не выходит. Ты по какой-то причине запрещаешь себе даже мысли об этом, а я чувствую себя лохом, потому что могу исполнить любое желание, и в кои-то веки, едва я действительно захотел чего-то для себя, ничего не вышло! Так вот, хочу ребёнка — плевать девчонку или парня, но только ты можешь воплотить это желание в жизнь, снежная… Как тебе сделка?

Настенька замолчала, и молчание это длилось ровно столько, чтобы я успел прикусить язык, да только вместо слов, что я ждал, моя птичка вдруг опустилась на колени, не отрывая от меня пьяного взгляда.

─ Ого… Такого ещё не было.

─ Считай это ответом.

Она принялась расстёгивать мои штаны, а я просто не сумел вынести собственных эмоций, обрушившихся разом снежной лавиной. Поднял Настеньку на руки, а опустил уже на постели, срывая очередной шедевр, созданный магией, и пару мгновений просто любовался идеальным телом, наконец-то переставшим выглядеть, как скелет. Аппетитная грудь с торчащими сосками тут же вызвала бешеное слюноотделение, и я не стал отказывать себе в удовольствии, впиваясь в мягкое полушарие, одновременно сжимая в ладони упругую попку, на которую у меня давно были планы.

─ Погоди, мы что оскверним покои твоей тёти? ─ слабо сопротивляясь простонала кроха.

─ Во всех позах, ─ затыкая рот поцелуем, ответил я, переворачивая её на живот и выцеловывая каждый позвонок, пока не нырнул языком в горячую ложбинку.

Моя снежная всё ещё скрывала от себя её тягу безоговорочно подчиняться мне, но тело знало лучше, и потому так прогибалось, подставляя свои самые уязвимые места. Настенька сжимала руками простыни, пыталась заглушить собственные стоны, только я был слишком жадным до них, потому ладонь привычно раз за разом опускалась на уже покрасневшие ягодицы.

─ Будешь ещё сбегать?

─ Да…

Зараза!

─ Будешь ещё ввязываться в неприятности?

─ Естественно…

Я вошёл в одно движение, сразу взяв тот неистовый темп, что заводил нас обоих, и мы потерялись друг в друге, забыв обо всём.

─ Ну держись…

─ Что там? ─ вскоре донеслось сквозь завесу нашего тяжёлого дыхания и ещё не остывшей жажды.

─ Кажись, скоро маленький будет, ─ с умилением прозвучал ответ тётушки, и я точно знал, что вскоре так и произойдёт. ─ Понянчусь вдоволь!

В голове так чётко нарисовалась картинка будущего, что думать о чём-то ещё уже не получалось, а в груди заболело от непривычного чувства, которому я мог подобрать лишь одно объяснение.

─ Я люблю тебя, снежная.

─ И я тебя, чудовище, ─ едва дыша, сказал Настенька, уже не сопротивляясь.

─ На второй заход, чтоб наверняка?

─ Пощади…

Но я уже ничего не слышал, вновь ныряя в тело той, что растопила моё сердце.

Оказалось, оно всё-таки есть и бьётся.