Морозко (Ilith)

Ей практически не доводилось наблюдать за работой Морозко со стороны, а сейчас тактильные ощущения дополнялись картинкой. Весьма соблазнительной. Виток за витком — и вот её шею, грудь и спину украшает плотное плетение. Не удержалась, провела пальцами по нему.

— Нравится?

— Очень, — прошептала она.

— Тогда спускаемся.

Шпильки высоки. Выше, чем те, на которых она ходила по дому, но нельзя упасть или оступиться. Вот они уже внизу. Господин подает ей практически черную переливающуюся шубу в пол. Она проскальзывает в рукава, пальчиками осторожно перебирает мех.

— Норка, — поясняет Господин, и они спускаются в гараж.

Всю дорогу Забава наслаждалась мягким мехом, то кутаясь в него лицом, то просто перебирая пальцами. Она не заметила, как они подъехали к какому-то зданию.

— Сиди, я помогу тебе выйти, — предупредил ее Господин до того, как она успела потянуться к ручке.

В полушаге от Господина, чинно беседующего с каким-то мужчиной. Глаза невольно скользят по фотографиям, представленным на выставке. Обнаженные и не очень тела, обвязанные веревками. Где игра теней, где взглядов, где поз. Казалось бы статика, но такая эмоциональная, близкая. Она заворожено переводила взгляд с одной фотографии на другую. Морозко тронул ее за локоть:

— Пошли посмотрим.

Ей оставалось только кивнуть.

Красиво. Она примеряла на себя каждую позу, представляя, как заботливые руки сопровождают веревку, обвивающую ее тело. Легкое волнение и возбуждение Забавы не укрылось от глаз Морозко. Пока девушка рассматривала фотографии, он общался с подходившими к ним знакомыми.

— Извини, — к Морозко подошел его давний приятель, являющийся одним из организаторов выставки. — У нас внезапно возникла проблема. Девушка, которая должна была выступать со мной, попала в небольшую аварию и добраться вовремя не успеет. Ты с моделью?

— Надо подумать.

— Я буду в зале, — мужчина удалился.

— Мне предлагают выступить, — Морозко оторвал Забаву от созерцания, — но мне нужна модель.

Забава перепугано обвела заполненный людьми зал и посмотрела ему в глаза.

— Если ты не хочешь или боишься, то я откажусь, потому что ничего не получится, если я настою.

«Если бы он не хотел, то не спрашивал бы меня, — пронеслась мысль, — но оказаться беспомощной на глазах у стольких людей…»

— Я согласна, — ее голос сорвался.

— Я не настаиваю.

— Согласна, — уже тверже ответила она.

— Хорошо. Осталось решить, будешь ли ты в платье или без.

Забава судорожно сглотнула. Вопрос доверия.

— Оно будет мешать? — тихо.

— Я смогу сделать так, что не будет. У тебя есть время подумать до представления.

Забава последовала за Морозко, который прошел в закрытый зал. Там находился мужчина, подходивший до этого. Они обговорили технические моменты, музыкальное сопровождение.

— Придется поменять. Сейчас принесу музыку и реквизит.

— Ты всегда что ли веревки с собой возишь? — усмехнулся мужчина.

Морозко неопределенно пожал плечами и подошел к Забаве.

— Побудь, пожалуйста, здесь. Никто сюда не войдет.

— Да, Господин.

Через минуту она осталась одна. Небольшой символически огороженный подиум, Несколько достаточно больших колец, свисающих с потолка. Она поднялась на возвышение, дотронулась до холодного металла. Высоковато — еле достает, не вставая на носочки. Но и рост у нее небольшой. Интересно, зачем они.

Скрипнула дверь — вернулся Господин.

— Как себя чувствуешь?

— Волнуюсь, Господин.

— Не надо, я с тобой, — его рука лаской прошлась по ее щеке. — В платье или без?

Она вновь заколебалась.

— Я боюсь.

— Чего?

— На меня будут смотреть.

— Какое тебе дело до других, если смотреть и касаться тебя буду я.

По её телу прошлась знакомая дрожь.

— Без платья.

— Тогда сейчас разувайся и снимай чулки, оставь все на нижней полке столика.

Она последовала его указаниям, а затем села посередине, уткнувшись в согнутые ноги. Господин сел сзади, успокаивающе поглаживая по спине и плечам, с которых он уже размотал своё украшение.

Шаги и шорохи. В полумраке заполняется зал. Она не видит, но чувствует. Лишь руки Господина не дают ей запаниковать. Она согласилась и не должна разочаровать. Действительно, какое ей дело до других, если она может порадовать Его.