Морозко (Ilith)

И вроде ничего сложного, ничего сильно отличающегося от повседневной еды не было, лишь затейливо украшено и красиво подано. Но вся атмосфера не располагала к отдыху, хотя казалось, что Господин наслаждается и обстановкой, и блюдами, и беседой. Кусочек мяса застрял в горле от волнения. Забава взяла бокал и отпила, порадовавшись, что в этот раз всё вроде сделала правильно.

— Вилку надо было положить. Предмет, — четко прозвучала фраза, очень отличающаяся по тону от того, каким шло обсуждение героев книги.

Сережка ушла в карман Господина. И всё с легкой улыбкой и благодарностью за науку.

Лист салата не хотел накладываться на вилку — был великоват. Движение ножом от себя…

— По направлению к себе. Предмет.

Забава положила приборы, выскользнула из туфли, приподняла подол платья и стала скатывать чулок, который не очень охотно покидал ее ножку. Под пристальным взглядом Господина, ей становилось жарко, но отвести от него глаза она не могла даже для того, чтобы посмотреть, не наблюдает ли кто-нибудь за ней. Последние движения дались тяжелей. Она протянула чулок сбоку от стола, судорожно сжимая его, понимая, что полностью спрятать его в ладони не получается. С облегчением вздохнула, когда этот предмет белья исчез в кармане брюк Господина. Лучше бы она оставила этот лист салата на тарелке — не обязательно же было всё доедать.

— Еще вина? — спросил Господин, как только она допила.

— Да, пожалуйста, — протянула бокал, держа его навесу.

— Поставь на стол. Предмет.

Второй чулок снимался дольше — руки начали дрожать, тонкая ткань выскальзывала из рук. На ней осталось не так много одежды, а ужин еще не закончился. Она с тревогой оглядела зал, заметил ли кто-нибудь её действия? Вроде нет. Глазами встретилась с каким-то мужчиной — тот чуть улыбнулся и кивнул ей. Она вспыхнула, потупила взгляд. Ей так захотелось стать менее заметной.

Забава прекратила есть. Недорезанный лист салата одиноко лежал на тарелке. Почему у нее не уносят посуду? У Морозко давно уже забрали, хотя он не доел. Её взгляд заметался по столу, но подсказок уже не было. Заметив её панику, Господин поинтересовался:

— Подсказать?

— Да, подскажите, пожалуйста, Господин, — тихо попросила она.

— Приборы на тарелке параллельно друг другу.

Она последовала его указаниям. Тарелка тут же исчезла вместе с проворным официантом.

— Предмет.

Забава заколебалась, вспоминая, что еще на ней осталось. Точно! Еще одна сережка. Она сняла её и передала Морозко.

Вскоре официант поставил десерт — восхитительное суфле со свежими фруктами. Забава вновь бросила взгляд в сторону мужчины, сидящим за соседним столиком. Тот продолжал на нее смотреть. Спрятаться за десертом не получалось.

— Спина. Предмет.

Забаве показалось, что она залилась краской от макушки до кончиков пальцев. Но приказ надо выполнять. Это не чулки. Сквозь тонкую ткань она нащупала кружево, перебирая пальчиками, спустила до ягодиц. Чуть приподнялась на стуле так, чтобы это не сильно бросалось в глаза. Сквозь платье стала спускать трусики. Еще немного, еще чуть-чуть. Шелк платья скользил в руках, мешая быстро сделать задуманное. Ноги стали подрагивать от напряжения позы и высоких шпилек, которые вдруг стали неустойчивыми. Взгляд заметался по залу.

— На меня смотри, — спокойно произнес Господин.

И она, словно опершись на его взгляд, почувствовала уверенность в себе. Стянула кружевные стринги, которые никак не хотели покидать свое место. Уже не волнение, возбуждение накатило на нее волной. Забава привыкла ходить без белья, но не в такой обстановке. И мысль, что ее манипуляции были видны со стороны, будоражила ее.

Десерт они съели спокойно. Камень свалился с души, когда Господин рассчитался по счету. Он начал подниматься, и она по привычке вскочила из-за стола первой. Тихий скрип стула для нее отдался ощущением чего-то острого, резанувшего по ее распаленному телу. Господин, ничего не сказав, проводил ее на выход из зала. У Забавы подгибались коленки. Казалось, что все смотрят на нее и знают, что на ней кроме платья, туфель и красной веревочки на лодыжке ничего нет.

Дошли до гардероба. Господин подал шубу. Стоило Забаве запахнуться, как последовало слово: «Предмет». Щелчок застёжки на шее, и шёлк, скользя по ее возбужденному телу, лужицей растекается по полу, оставляя на коже прохладу подкладки шубы. Шаг из платья, которое тут же невозмутимо подбирает и перекидывает через руку уже одевшийся Господин на глазах изумленной только что вошедшей пары. Девушке остается следовать к двери, любезно открываемой невозмутимым метрдотелем.

Они сели в машину.

— Ты умничка, — похвалил ее Господин.

— Но я же осталась без ничего, — робко возразила Забава.

— У тебя еще были туфли, — в голосе Морозко послышалось тепло.

Глава 8