Морозко. Сказка для взрослых (СИ)

Я сглотнула. Промолчала. А что я могла ему ответить? Что это дело рук моего собственного мужа, оставшегося недовольным тем, что я приготовила к приезду его сестры? Хотя… какие именно синяки? Те, что на руках или на боку?

— Ниоткуда, — просипела я и поёжилась от холода.

Он подался вперёд и грубо схватил меня за запястье. Заставил разжать руки. Я чувствовала, что подбородок у меня дрожит, из глаз вот-вот готовы потечь слёзы. Перевернув мою руку, он сощурился, посмотрел пристально, провёл второй ладонью и повторил, чётко выговаривая каждое слово:

— Откуда у тебя синяки?

Во мне что-то взыграло. Одного ублюдка с меня хватит! Ещё и этот будет… Я промолчала. Стояла, смотрела ему в глаза и чувствовала, как с каждым мигом слёзы подкатывают всё ближе.

— Откуда у тебя синяки, Ася?! — рыкнул он и сдавил моё запястье. Как-то сильно и в то же время осторожно сдавил. Потом развернул к себе спиной и провёл пальцами по боку, по бедру, где темнел ещё один давний лиловый след. — Откуда?! — сдавил мои плечи.

Я почувствовала исходящий от него жар, силу. Ладони его были огромными, а голос грубым и вместе с тем вкрадчивым. Не выдержав, я всхлипнула и замотала головой. К горлу подкатила истерика. Накопленное годами молчания рвалось наружу, но я не хотела выпускать это. Зачем?! Разве способен он понять?! Или на жалость надавить?! Отпустит меня… А мне уже и идти никуда не хотелось. По крайней мере, сейчас. Я пьяная, уставшая, ничего не соображающая. Выпачканная в сперме, в драных колготках… Растрёпанная и провонявшая сексом вперемешку с водкой и табачным дымом. Увидел бы это всё Павел… Мне и представить было страшно, что бы он со мной сделал, узнав обо всём. Никакие бы объяснения не спасли. И дети… Господи, если он отберёт у меня девочек…

— Как тебя зовут? — внезапно спросил Слава. — Полное имя… Как тебя зовут? Не Ася же?

Я снова замотала головой и едва слышно выдавила сквозь слёзы:

— Ассоль. Меня зовут Ассоль.

Он погладил меня по плечам. Почти нежно. Надо же, эти огромные, покрытые наколками руки могут быть нежными…

— Кто это с тобой сделал, Ассоль? — спросил он снова, и на этот раз я не выдержала.

Громко зарыдала и призналась:

— Мой муж. Он… Вначале он был нормальный, а потом…

Я едва могла говорить из-за рвущих грудь рыданий. Мигом накатили и страх, и жалость к себе, и самое главное — непонимание, что делать. Не было у меня никого, кто бы мог встать на мою защиту, на кого бы я могла положиться. Только родители-пенсионеры и двоюродная тётя — инвалид. Благодаря своему браку с Павлом я хоть чем-то могла помогать им, поддерживать в тайне от мужа. Но уйти…

— У меня дети… Две дочери. И если я… — Я разразилась новыми всхлипами. — Он отберёт их, если я…

Горячие руки внезапно исчезли. Я навалилась на тумбочку, накрыла лицо ладонями. Что мне делать?! Господи, что мне делать? Мой телефон остался в машине, застрявшей посреди леса, и я даже не могла позвонить. А если я не позвоню Паше… Что я скажу? Как объясню всё?! Как объясню, где провела ночь?!

— Глотни, — моей руки коснулось что-то холодное, и я, всхлипнув, вздрогнула.

Посмотрела на маячащую передо мной почти пустую бутылку водки, потом на держащего её Славу. Видимо, с пола поднял. Пить я не хотела, но всё же взяла её и сделала большой глоток. Мерзко… Поморщилась и закашлялась. Но слёз это унять не помогло, только немного приглушило рыдания. Слёзы же по-прежнему катились из глаз, и казалось, что им нет ни конца, ни края.

— Хватит, — достаточно спокойно, но твёрдо приказал Слава и забрал у меня бутылку, когда я проглотила остатки.

Я зашлась в очередном приступе истерики. Некоторое время он молча смотрел на меня, потом ухватил за локоть и куда-то потащил. Я не сопротивлялась. Шла, спотыкаясь и перебирая заплетающимися ногами. Он втолкнул меня в какую-то дверь, и я почувствовала под ступнями холод. Затуманенным взглядом осмотрелась. Ванная. Не говоря ни слова, он впихнул меня в огромную душевую. Я стояла, по-прежнему в своих драных колготках и тряслась всем телом: от слёз, от непонимания, от холода и почти пропавшего страха. Снять колготки… Присела и кое-как стянула их. Увидела мощные, покрытые тёмной порослью волос мужские икры и медленно подняла взгляд снизу вверх. Слава, абсолютно голый, возвышался надо мной и, казалось, занимал всё пространство. Я прерывисто выдохнула. Поднялась, придерживаясь за стенку и зачем-то протянула ему колготки. Он швырнул их в угол душевой и что-то нажал на стене. Сверху на нас хлынула вода. Вначале прохладная, она постепенно стала теплее. Я продолжала глотать слёзы. Слава шагнул ближе и припечатал меня к себе. Я едва не задохнулась. Вода стекала по губам, по лицу, и слёз уже было не видно. Он держал меня… Да, если бы он не держал, я бы повалилась на дно кабинки. Сама не знаю что, но что-то заставило меня опереться на него, прижаться. Я всхлипнула у него на груди.

— Он отберёт девочек… — прошептала я. — Отберёт девочек. А они такие маленькие… Мои девочки.