Морозная гряда. Первый пояс (СИ)

Я потянулся мыслью к своей печати, пытаясь стереть её. К счастью, странный паралич не отразился на моём уме, пусть всё и продолжало расплываться перед глазами. Вдох, и огромная печать бесследно исчезла, а в тело словно влили двойное зелье выносливости. Обруч, стискивавший голову, ослаб, я снова начал дышать полной грудью и смог дотянуться до перевязи с зельями. Сначала противоядие! Выронил опустевший флакон. Теперь разлить состав от запаха. Последние капли упали мне на грудь, и зелёная волна захлестнула меня и поляну.

Не меньше десяти минут я отлёживался, прежде чем сумел встать на ноги и оценить произошедшее с высоты роста. Впрочем, ничего нового я не увидел. Дохлые муравьи, мёртвая трава и умирающий куст. Только дерево отделалось пожухлой листвой на той части кроны, что попала под Указ. Самое приятное то, что все панцири муравьёв целые — не было чуть кисловатого запаха их смерти, который уже нечем маскировать. А значит, и гостей их гибель не привлечёт, позволяя мне получить очередную передышку и всё-таки собрать трофеи.

Впрочем, я переживал зря — это оказалось последнее нашествие неприятностей.

Я смог перевести дух, а не подскакивать от очередного шума, прерывая и без того неглубокую медитацию. Сил и желания что-то делать не было, раны пекло жутко. Так и хотелось окунуть руки в воду, особенно ту в которую попал яд с кинжала.

Не выдержав, приковылял к берегу и засунул руки в воду по локоть. Миг блаженной прохлады и привычная боль. Как и думал — ничего вода не облегчает. Но через мгновение прикусил язык. Вода словно ласкала раны. Я замер, боясь спугнуть это чувство, вернулся в мир сосредоточенности и ярких синих нитей, тянущихся ко мне из воды. Через полчаса я счастливый сидел на берегу и наслаждался стихнувшей болью. Действие зелий продолжалось, ладонь дёргало. Но вот боль в предплечье стихла, ушло жжение от яда. Не могу сказать, действительно ли помогла вода, или начало действовать зелье Пор, главное — результат.

И трофеи. Как бы ни было мне тяжело после сжигания выносливости, но азарт пробивался даже сквозь усталость. Я начал с самого важного и опасного. Обыска тела. Флаг я сбил на землю палкой, да и дальше всё делал настороженно. Но опасался зря: не устроил этот парень ни одной ловушки, не думал о своей смерти. Прямо как я.

С одной стороны, вещей у него нашлось мало. Веер, флаг, медальон со змеёй, свернувшейся вокруг черепа, браслет и кисет с пояса. С другой... Из этого невзрачного мешочка тёмно-синего атласа погибший сектант вытащил этот самый флаг выше моего роста. С опаской, затаив дыхание, я потянул завязки кошеля. Повезло, что узел развязал владелец, да и сам он уже мёртв. Трудно было не догадаться, что передо мной. Одна из тех вещей, что стоят кровавую яшму, а иногда и дух. Гунир рассказывал о мешках путника, а передо мной вариант попроще, но даже так он обычно завязывается на кровь хозяина.

Держась за тонкий кожаный шнурок, я направил духовное зрение к самому кошелю. Передо мной предстал словно небольшой шкаф с тремя полками. Одна была пуста, на другой — два пузырька, на третьей — восемь альбарелло. Я помедлил, решаясь, и мои пальцы, скользнув в горловину, сжались на пузырьках.

Я замер, но ничего не случилось. Мгновение, и они в моих руках: никакой печати на пробке, да и на вид один неполон, второй же, напротив, залит под самое горлышко. Вернул их на место и потянул из кисета альбарелло. Отстранив от себя, вытащил притёртую пробку, осторожно заглянул внутрь. Пилюли: размером с фалангу мизинца, овальные окатыши бело-жёлтого цвета. Шесть штук. Про это я тоже слышал. Один из видов алхимии, когда состав сгущается и выпаривается, превращаясь в твёрдую пилюлю. У нас делаются редко, у сектантов, наоборот, чаще всего. В каждом белоснежном альбарелло лежало разное количество пилюль, отличавшихся размером и цветом. Если у нас на каждом пузырьке зелья написано его название, то на альбарелло стояли лишь один-два незнакомых мне символа.

Возможно, я стал слишком нагл и беззаботен, возможно, слишком измотался от всего того, что произошло сегодня, но кошель отправился мне за пазуху. Я вернул в него даже флаг, забыв, что уж чего-чего, а этой штуки точно следовало опасаться. Я просто споткнулся об него, а спустя мгновение, недовольно ругаясь, уже уложил на пустую полку.

Этот день слишком долгий, слишком напряжённый. Действие зелья от запаха должно скоро закончиться, и я боялся, что новые гости уже вот-вот появятся. Я бросил всё остальное, перебрался через озеро, смывая на ходу с себя грязь и кровь и едва не утонув, когда забрёл на глубину, выбрал удобное дерево и на одном упрямстве, едва не уронив копьё, сумел подняться и устроиться высоко в его ветвях, привычно сжимая в руке нож. Лучше бы никакой мелочи не тревожить мой сон. С этой мыслью я и провалился в забытьё.

Глава 14